От судьбы не уйдёшь

— Хорошо, — согласился он, — я займусь этим. Я думаю, ты права.

Сабине пришла в голову еще одна хорошая мысль.

— Возможно, нам придётся отправить её на пару недель к твоей сестре в Майнц.

— А ты сможешь обойтись без неё на кухне так долго?

— Если надо, то смогу.

— Всё-таки две недели для неё — это много. Кроме того, ты же знаешь моего зятя. Он не любит, когда его беспокоят.

— Но это же всего четырнадцать дней. В конце концов, мы можем навязать её моей матери, но она очень старая.

— Мы даже не знаем, как у неё дела.

— Почему же. Я звонила ей позавчера.

— Ты мне об этом ничего не сказала.

— Потому что обычно ты этим не интересуешься.

— Ну и как она?

— Сейчас хорошо. Она как раз думала приехать к нам.

— Что? — вырвалось у Теодора.

— Не бойся, Тео, я смогла её отговорить. Она сказала, что вероятнее всего поедет к Ильзе в Хаген.

Замужняя младшая сестра Сабины Ильза жила в Хагене.

— Тогда тебе нужно позвонить ей ещё раз и отговорить, — сказал Теодор.

— Я выберу момент, когда Марианны не будет дома.

— Хорошо, — кивнул Теодор, — только не забудь.

— Нет, я…

Она прервалась. Шаги в прихожей приближались. Они могли принадлежать только Марианне. Действительно, дверь открылась и вошла Марианна. Однако она не вошла в комнату, а осталась стоять на пороге. Не отпуская ручку двери, она сказала:

— Я забыла попросить вас кое о чём ещё, дорогие родители. Будьте так любезны и оставьте господина Тюрнагеля в покое. Я ему сказала, что вы не будете его спрашивать о моей вчерашней прогулке с ним. Прошу вас.

Теодор посмотрел на Сабину, Сабина на Теодора. Марианне показалось, что это длится слишком долго, и было не ясно, получит ли она ответ. Поэтому она закрыла дверь снаружи, пока отец и мать смотрели друг на друга, не поворачиваясь к Марианне.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Теодор сердито сказал:

— Что она о себе думает, собственно говоря?

Сабина промолчала. Её охватил страх. Неужели она ошибалась? Неужели всё значительно хуже?

— Она думает, что это потерплю? — не унимался Теодор.

Сабина почувствовала неуверенность своей позиции и смогла только произнести:

— Будь с ней поосторожнее, Тео. Просто будь поосторожнее.

***

Послеобеденное время в «Подсолнухе». Трактир забит битком. Так бывает всегда, когда ФК «Шальке 04» играет на выезде. Основная публика Теодора Бергера состояла в значительной части из футбольных фанатов, у которых была старая привычка являться в трактир Теодора, когда ворота известнейшего в Рурской области стадиона были закрыты. У стойки Теодора царила толкотня, которая отвлекала его от друзей, так как два официанта стремительно носились по трактиру, прокладывая путь к стойке, к крану, чтобы прокричать Тео очередной заказ.

К друзьям Тео относился так называемый «узкий круг». Четверо мужчин, выбравшие несколько десятилетий назад «Подсолнух» своим основным трактиром, где они могли коротать время за разговорами о ФК «Шальке 04» и от Теодора не могли понять только одного: его противоестественную дружбу с Питом Шмитцем, который был приверженцем ФК «Кёльн». Со временем все четверо примирились с этим извращением Теодора, так как видели, его душа, по крайней мере, не страдает, когда они заводили разговор о ФК «Кёльн».

Эти четверо были: Йохан Шумахер, предприниматель, занимающийся производством ортопедической обуви и державший неподалеку небольшой, но достаточно прибыльный магазин; Йозеф (Юпп) Масловский, горный мастер на пенсии; Фрэд Шиковяк, мастер на небольшом машиностроительном предприятии; и Карл Яворовский, торговый агент фирмы по производству моющих средств, находившийся в постоянных разъездах, и уже достигший предпенсионного возраста.

— Я был три дня в Мюнхене, — сообщил он друзьям. — На конференции.

— Она проходила в Мюнхене? — спросил Шиковяк. — Ведь должна быть в Дюссельдорфе.

— Дюссельдорф, — засмеялся Яворовский, — нам осточертел. Мы сказали это руководству и организовали её в этот раз в Мюнхене. Было здорово.

Он протянул руку, чтобы забрать у Тео Бергера кружку пива, которую тот ему налил.

— Что было здорово? — спросил Тео, который уловил только обрывок фразы.

— Мюнхен, — ответил Карл Яворовский.

— Почему Мюнхен?

— У нас там была конференция. Очень красивый город. Только одно мне там не понравилось, по сравнению с тем, как здесь.

— Что же? — спросил Тео просто так.

Карл поднял кружку так, чтобы все могли её видеть.

— Там плохо наливают.

Со всех сторон раздался громкий смех.

Теодор промолчал. Протиснувшийся официант отвлёк его.

— В пивной вас тоже побывали, Карл? — вставил горный мастер Масловский свой вопрос.

— Конечно, Юпп. И всё как всегда окупилось. Но в этот раз мы получили огромное удовольствие. За нашим столом как раз сидела пара местных, так что выпал случай.

— Огромное удовольствие?

— Огромное, хотя вначале ругали Бонн и Фленсберг. Но когда они меня спросили, откуда я, а я им сообщил, то один неожиданно протянул мне руку и сказал: «Сочувствую». Другой последовал его примеру. А знаете, почему?

— Почему? — спросили двое или трое в один голос.

— Из-за игры на Олимпийском стадионе между «Баварией» и «Шальке».