От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Из заявления Пуанкаре было ясно, что в случае возникновения осложнений Франция не решится на военные действия только из-за балканских вопросов. Но если Германия окажется причиной применения casus foederis, Россия может рассчитывать на полное и точное выполнение союзницей своих обязательств. Это предвещало Петербургу гораздо более активную поддержку в конфликте из-за Балкан, чем та, которую оказывал ему Париж во время Боснийского кризиса. Если бы произошло столкновение России с Австро-Венгрией, вмешательство Германии было бы несомненным, и на этот случай Пуанкаре обещал военную помощь. Сазонов же заявил, что Россия не примет активного участия в военных действиях, вызванных какими-нибудь внеевропейскими колониальными вопросами, до тех пор, пока жизненные интересы Франции в Европе останутся незатронутыми.

Почти одновременно с сербо-болгарскими происходили и греко-болгарские переговоры, без активного участия Петербурга, но с помощью Лондона. По предложению Афин стороны обязывались оказать друг другу военную помощь при нападении Турции на одну из них, а также в случае нарушения Турцией их прав, вытекающих из международных договоров или основных принципов международного права. София сообщила проект Петербургу, который тщетно попытался ослабить его опасность. 16 (29) мая греко-болгарский договор был подписан, и 22 сентября (5 октября) дополнен военной конвенцией.

Тем временем Вена, сколачивая другой блок – Турции, Болгарии и Румынии, не оставляла планов разгрома Сербии. Однако Болгарию привлекали не сербские, а турецкие владения, Румыния же претендовала не на Сербию, а на болгарскую Южную Добруджу. Поэтому австрийская затея провалилась.

Создавая балканский блок, Петербург готовился к мировой войне. Однако он переоценил свое влияние: по меткому замечанию В. М. Хвостова, «орудие вышло из повиновения у мастера». Балканский союз начал действовать раньше, чем завершилась военная и дипломатическая подготовка правящих верхов России, необходимая для того, чтобы использовать его в своих интересах. Если Петербург поддерживал на Балканском полуострове статус-кво и не форсировал начала войны, то балканские правительства торопились действовать, тем более что в регионе было неспокойно. После резни в Македонии осенью 1912 г. София и Белград потребовали от Порты выполнения ст. XXIII Берлинского трактата – радикальных реформ в Македонии, равносильных полному ее освобождению от турецкой власти. Порта по обыкновению лавировала и тянула время. В августе 1912 г. в Софии было принято решение: если Турция немедленно не приступит к реформам – начать против нее войну.

Петербург пытался сдерживать болгар и сербов и ускорить заключение итало-турецкого мира. Это обеспечило бы свободу Проливов для русской торговли и могло охладить военный пыл балканских союзников. Против войны в этот момент была и Австро-Венгрия – влияние австрийской военной партии ослабло, были скорректированы планы. Прежде в случае возникновения войны на Балканах Вена рассчитывала захватить Новипазарский санджак, помешав объединению Сербии с Черногорией, что приблизило бы Австро-Венгрию к Албании и Македонии. Но в сентябре 1912 г. решили пока воздержаться от вторжения, поскольку Петербург предупредил, что не потерпит этого, и ограничиться дипломатическими средствами, указав Софии и Белграду, что любые территориальные изменения на Балканах могут совершиться только с согласия Австро-Венгрии.

Однако усилия России, поддержанные Францией, предупредить войну оказались тщетными, как и старания Австрии. Несмотря на совместную австро-русскую ноту, врученную от имени великих держав в балканских столицах 25 сентября (8 октября) 1912 г., на следующий день Черногория открыла военные действия, а 4 (17) октября Сербия, Болгарии и Греция вступили в войну с Турцией. После быстрого и сокрушительного поражения турецкой армии войска союзников захватили большую часть Европейской Турции, а болгарская армия двинулась к ее столице. В Петербурге были встревожены: появление болгар на берегах Босфора привело бы к международному вмешательству; а падение османского владычества над Константинополем давало великим державам повод ввести в Проливы военно-морские силы. Из Петербурга в Софию телеграфировали настоятельные советы приостановить продвижение войск и соблюдать умеренность, обещав за это поддержку в других вопросах.