От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Париж и Лондон, напротив, не желали мешать болгарам взять Константинополь. Э. Грей вновь вспомнил о проекте нейтрализации Проливов под международным контролем, что для Петербурга было неприемлемо. Англия не собиралась допустить Россию в Константинополь – один из самых важных стратегических пунктов. Пуанкаре предлагал Петербургу не мешать наступлению болгар, но обещал вмешаться при мирном урегулировании «с целью пересмотра результатов войны», «повторив процедуру Берлинского конгресса». Это двусмысленное предложение нашло поддержку царя, резолюция которого гласила: «Вполне разделяю мнение Пуанкаре». Сазонову пришлось телеграфировать в Париж об отказе препятствовать временному занятию Константинополя союзниками, но он предупредил, что русская эскадра подойдет до прибытия болгар и останется в Проливах «столько же времени, сколько продлится оккупация турецкой столицы».

К этому времени военные корабли держав двинулись в Эгейское море, чтобы войти в Проливы по первому сигналу послов. Петербург предоставил русскому послу в Константинополе право вызвать в Босфор корабли Черноморского флота, телеграфировав непосредственно командующему. Казалось, все было готово к дележу турецкого «наследства». 21 октября (3 ноября) 1912 г. Порта обратилась к державам за мирным посредничеством. Но 7 (20) ноября на ближних подступах к столице турки остановили наступление болгарской армии, а 20 ноября (3 декабря) было подписано перемирие. После того как 15 (28) ноября сербские войска заняли Дураццо на берегу Адриатики, Вена потребовала от Сербии уйти из албанских земель, а 19 ноября (2 декабря) 1912 г. из Берлина заявили, что в случае угрозы существованию Австро-Венгрии Германия выступит на ее стороне ради защиты собственного положения.

Интересы Петербурга и Вены в приостановке войны на Балканах совпадали лишь отчасти. Если Россию не устраивало утверждение Болгарии на берегах Босфора, то Австро-Венгрию – появление Сербии на берегах Адриатики: получив выход к морю, она гораздо меньше зависела бы от двуединой империи. Германия, поддерживая Австро-Венгрию, подстрекала ее на вооруженное выступление против Сербии и обещала свою помощь, учитывала, что Россия не готова в военном отношении. 9 (22) ноября 1912 г. в ходе переговоров в Берлине союзники согласовали стратегические планы на случай европейской войны. Австро-Венгрия сосредоточила крупные силы на сербской границе, а также в Галиции против России на случай, если та вступится за Сербию.

Россия также провела военные приготовления: 10 (23) ноября 1912 г. на совещании под председательством Николая II было одобрено предложение о мобилизации Киевского и части Варшавского военных округов. Петербург хотел избежать открытого отступления перед германско-австрийским блоком как это было в дни Боснийского кризиса. Белграду в то же время советовали не доводить дела до вооруженного столкновения. Париж, напротив, осенью 1912 г. проявлял воинственность, особенно после побед болгарской и сербской армий: там склонялись к тому, чтобы не отступать перед Веной, имея в виду собственные интересы.

В результате расчетов, сделанных еще до начала войны на Балканах, французский генеральный штаб приходил к выводу, что интервенция Австро-Венгрии в Албании или в Македонии могла бы вызвать всеобщий конфликт в самых неблагоприятных для Тройственного союза условиях, и тогда «Антанта имела бы наибольшие шансы на успех и могла бы одержать победу, которая позволила бы ей перекроить карту Европы…». Информация о том, что Петербург не намерен провоцировать европейскую войну даже в случае нападения на Сербию, обеспокоила Париж, который потребовал от союзницы энергичнее готовиться к военным действиям. Там подчеркивали, что речь идет о противодействии гегемонии Австро-Венгрии на Балканах.

Этот нажим Парижа не заставил Петербург отказаться от осторожной тактики, хотя в конце 1912 г. был намечен ряд мер по усилению боеготовности России. Вместе с тем понимая, что вооруженное столкновение с Австро-Венгрией чревато столкновением с Германией, – т. е. общеевропейской войной, Петербург предложил представителям всех великих держав совместно обсудить спорные вопросы. Лондон, поначалу занявший в австро-сербском конфликте уклончивую позицию, чтобы сохранить за собой роль арбитра и не обострять отношений с Турцией, в то же время был готов передать балканские вопросы на рассмотрение международной конференции. Берлин обусловил свой ответ ответом Вены, которая не торопилась принимать предложение.

Когда же Лондон дал понять Берлину, что Англия не останется нейтральной в случае европейской войны с участием Германии и Франции, Берлин был вынужден изменить позицию и оказать умеряющее воздействие на Вену, тем более что явная ненадежность Италии как союзницы становилась очевидной. Поскольку Берлин и Вена согласились передать спорные вопросы совещанию послов великих держав в Лондоне, Сербия под воздействием Петербурга уступила, заявив, что подчинится их решению. Таким образом, европейский концерт взял вопрос в свои руки.