От Цезаря до Августа

Когда Цицерон приехал в Рим, Антоний уже объявил два других закона — lex de tertia decuria и lex de vi et majestate — и отдал приказ четырем македонским легионам — второму, четвертому, тридцать пятому и марсову — переправиться через Адриатическое море. Таким образом, с присоединением сюда легиона «Жаворонка», у Антония под руками в Италии образовалась значительная сила на случай, если бы Децим после своего возвращения из-за Альп отказался признать закон. Напротив, он не сделал никакого предложения по поводу амнистии, т. е. постоянно заигрывал с народом и цезарианцами, не затрагивая этого вопроса, казавшегося ему слишком опасным. Консерваторы, так же как и он, очень боялись этого. Первым из предложенных законов он льстил солдатам, разрушая аристократическую реформу судов, произведенную Цезарем в 46 году: впредь не одни только сенаторы и всадники, т. е. граждане высших классов, но также центурионы, низшие офицеры армии, должны быть внесены безотносительно к их цензу в список граждан, из которых по жребию выбирались для quaestiones судьи (которых теперь мы называем присяжными).　

Второй из законов постановлял, что всякий гражданин, обвиняемый в majestas или vis (под этими двумя именами подразумевались все преступления против общественного порядка), имел jus ргоvocationis к комициям, уничтоженное Суллой и Цезарем.[261] Этим законом Антоний осуждал казнь Герофила и убийства 47 года, делая почти невозможным быстрое подавление восстаний. Наконец, чтобы в целях безопасности еще раз удовлетворить народ, хотя, с известной точки зрения, этот шаг был очень смелым, Антоний хотел предложить сенату на следующий день, 1 сентября, прибавить к погребальным почестям, воздаваемым Цезарю ежегодно его фамилией, общественные молебствия, подобные молебствиям, обращенным к богам; иными словами, он предлагал обожествление Цезаря и придание ему божественного сана.[262] Ненависть римлян к восточным суевериям за два месяца принесла большие успехи. От первых наивных приношений со стороны невежественной черни на алтарь Герофила в течение одного месяца перешли к декламациям Октавиана по поводу кометы и души диктатора, к концу же второго месяца хотели официально ввести культ Цезаря.

Затруднительное положение Антония

Народная партия снова казалась победоносной, а ее победа даже более блестящей, чем победа 59 года. Однако Антоний умел подражать Цезарю в той стремительности, с которой его учитель использовал свою победу, до конца не давая неприятелю ни минуты покоя. Он действовал до сих пор с большой осмотрительностью: колебался, вывертывался, возвращался назад; он принимал бесконечные предосторожности для защиты своей жизни;[263]малейшая оппозиция беспокоила его; усталость, волнения, пьянство сделали его более раздражительным, чем обыкновенно.[264]Но дело было не только в том, что эти два человека были разные, но и в том, что обстановка также изменилась со времени первого консульства Цезаря, и не в пользу его подражателя. В эпоху первого консульства Цезаря воспоминания о междоусобной войне Суллы и Мария были уже далеко; заговор Катилины, опасность которого, впрочем, была сильно преувеличена, был побежден; победы Лукулла и Помпея на Востоке были у всех в памяти; богатство нации быстро росло, оживлялась интеллектуальная деятельность. Привычка постоянно жаловаться не мешала верить в будущее, большую катастрофу люди считали невозможной, и их не очень тревожили настоящие трудности, долги, административные беспорядки, политическая нечистоплотность. Свершенная Цезарем революция была принята пассивно, вернее, даже вызывала недоумение у буржуазии, которая так сильно повлияла на социальную жизнь Италии.??

Консервативная партия сентябрь 44 г. до Р. X