От воровства к анархизму

Это дѣлается, конечно, не съ предвзятымъ намѣреніемъ освободить часть обывателей отъ давленія общественной морали въ ущербъ существующему строю. Боже сохрани! Такого злостнаго намѣренія у нихъ нѣтъ. Это выходитъ само собой, въ силу существующихъ условій жизни, потому что такъ… дешевле.

Ребенокъ родится отъ бездомной матери, не зная своего отца, — можетъ быть, блестящаго представителя капитала, — и растетъ на улицѣ, ночуя подъ заборами, въ канавахъ, въ собачьихъ конурахъ или въ подвальныхъ ямахъ, среди стоновъ и проклятій. И такъ выростаетъ, не зная о страшной заповѣди: не укради!

Эта заповѣдь, если и встрѣчается на его пути, то принимаетъ совсѣмъ не тотъ видъ, въ какомъ она является ребенку, имѣющему свой уголъ и своихъ родителей. Если тамъ она начертана огненными буквами въ облакѣ фиміама, окружающаго залитаго въ золото священника, если тамъ она вселяетъ ужасъ въ глаза любимой матери и неумолимо строго смотритъ изъ глазъ авторитетнаго учителя, — то тутъ, на улицѣ, въ канавѣ, въ подвальной ямѣ, у лотка продавца пирожковъ она является въ простомъ обнаженномъ видѣ.

— Если украдешь и попадешься, то больно побьютъ, или посадятъ въ исправительный домъ, а тамъ будутъ держать въ заперти и тоже бить. Ну, а если украдешь и не попадешься, то съѣшь пирожокъ и будешь сытъ на сегодня.

Абсолютное и страшное: не укради, — въ одномъ случаѣ,—въ другомъ превращается въ простое предостереженіе:

— Воруй и не попадайся.

Иначе: совершенствуйся въ томъ единственномъ ремеслѣ, которое единственно доступно тебѣ въ силу твоего существованія внѣ системы капиталистическаго строя.

Отсюда — позоръ налагаетъ уже не фактъ кражи, а то, что человѣкъ не сумѣлъ такъ украсть, чтобы не «засыпаться».

Позорно незнаніе своего дѣла. Но это уже чисто профессіональный позоръ и къ буржуазной морали онъ никакъ не относится; онъ находится въ прямой и открытой враждѣ съ этой моралью; онъ декретируетъ:

— Воруй и не попадайся. Больше воруй и меньше попадайся!

И, какъ идеалъ желательнаго, ставитъ требованіе:

— Воруй на каждомъ шагу и никогда не попадайся!

Такова мораль улицы, свободной отъ воздѣйствія школы, церкви, семьи.

Въ противоположность этимъ тремъ разсадникамъ нравственности, изрекающимъ свое грозное: не укради! — улица говоритъ:

— Воруй, ибо это есть единственный способъ пропитанія для выброшенныхъ на мои мостовыя, въ мои канавы, подъ мои заборы…

— Воруй! Не бойся ни тюрьмы, ни каторги, ибо тюрьма и каторга не всегда хуже улицы.

Далеко не всегда. Часто тюрьма и каторга являются единственными мѣстами спасенія отъ голодной смерти, на морозѣ, или подъ проливнымъ осеннимъ дождемъ. Эти мѣста устрашенія тогда оказываются тихими пристанищами для измученнаго голодомъ и холодомъ человѣка-

Такова улица. Таковы ея декреты. Она свободна отъ оффиціальной морали и декретируетъ своимъ обитателямъ движеніе въ сторону наименьшаго сопротивленія къ воровству.

На западѣ, гдѣ капиталистическій строй заполнилъ всѣ ячейки жизни, представители капитализма давно поняли эту тенденцію улицы и ведутъ съ ней систематическую борьбу.

Тамъ, прежде всего, никто не долженъ быть свободенъ отъ школьнаго воспитанія и школьной морали, а поэтому дѣйствуютъ законы о всеобщемъ и обязательномъ обученіи… но только начальномъ, не больше

Дается и вмѣняется въ обязанность ровно столько, чтобы ребенокъ успѣлъ усвоить, впитать въ себя ужасъ къ посягательству на чужую собственность и прочія необходимыя для охраны существующаго строя вещи.

И это, конечно, больше и лучше достигаетъ цѣли, чѣмъ зоркіе глаза полицейскихъ и власть судей сажать каждаго въ тюрьму, какъ только онъ протянетъ руку къ чужой собственности.

Да, школа больше вліяетъ на сокращеніе воровства, чѣмъ полиція, суды и тюрьмы, вмѣстѣ взятыя.

Чтобы убѣдиться въ этомъ, стоитъ только бросить хотя бѣглый взглядъ на государства, гдѣ введено обязательное обученіе, — и съ другой стороны на страны, гдѣ этого нѣтъ.

Въ первыхъ количество кражъ и воровъ ничтожно по сравненію со вторыми. А между тѣмъ власть полиціи ограничена именно въ первыхъ, а не во вторыхъ. У насъ, напримѣръ, на воровъ дѣлаютъ облавы, ихъ забираютъ въ участокъ, часто бьютъ нещадно, высылаютъ безъ доказательства вины и даже при отсутствіи самаго факта воровства, просто потому, что раньше человѣкъ былъ замѣченъ въ воровствѣ,-и тѣмъ не менѣе у насъ кражъ и воровъ несравненно больше, чѣмъ во Франціи и Англіи, не говоря уже о Швейцаріи, гдѣ кражъ почти нѣтъ, а если бываютъ изрѣдка, то въ большинствѣ совершаются пришлыми иностранцами.,

Школа — первый и, пожалуй, единственный серьезный врагъ профессіональнаго воровства.

У насъ, въ Россіи, школа доступна не только не всѣмъ, но и немногимъ, и профессіональное воровство существуетъ внѣ ея воздѣйствія.