От воровства к анархизму

Вотъ почему, не смотря на указанную выше внутреннюю дезорганизацію воровской корпораціи, воровство у насъ все же процвѣтаетъ, (¹ Мы не приводимъ здѣсь сравнительныхъ данныхъ статистики воровства, такъ какъ не придаемъ никакого значенія цифрамъ россійской полицейской статистики. Эти цифры имѣютъ дѣло только съ фактами о заявленныхъ кражахъ. А заявленія отъ потерпѣвшихъ поступаютъ не только не всегда, но и не въ большинствѣ случаевъ. Вѣрнѣе, заявленія поступаютъ въ рѣдкихъ, исключительныхъ случаяхъ. Они также рѣдки, какъ рѣдки случаи отысканія украденнаго. А извѣстно, что наша полиція не только не находитъ украденнаго, но и не ищетъ, если кража сама по себѣ не исключительна по суммѣ или по положенію потерпѣвшаго. Въ конечномъ результатѣ изъ сотни потерпѣвшихъ заявляютъ и попадаютъ въ статистику можетъ быть, десять.) а количество профессіональныхъ воровъ не уменьшается, а увеличивается. Нельзя также сказать, чтобы процентъ привлеченныхъ къ суду воровъ увеличивался. А это послѣднее, въ сущности и служитъ показателемъ силы сопротивленія воровской корпораціи.

— Ты не смотри на то, сколько насъ! — разсуждалъ въ московской пересыльной тюрьмѣ одинъ профессіональный воръ. — А ты спроси, сколько разъ я укралъ и сколько разъ попался. Ежели я пятьдесятъ разъ укралъ, а на пятьдесятъ первомъ разѣ попался, то это еще ничего. Опять же и то много значитъ: укралъ ты на грошъ, или на мѣсяцъ себя обезпечилъ, а то и на полгода!..

Если вѣрить словамъ этого вора, то въ этомъ отношеніи за послѣднія 20 лѣтъ особыхъ перемѣнъ не произошло.

Пріемы полицейскихъ розысковъ, правда, усовершенствовались за этотъ періодъ времени, но и техника профессіональнаго воровства тоже совершенствуется и, пожалуй, быстрѣе идетъ впередъ, чѣмъ техника розысковъ.

— Они умнѣе стали, ну, и мы не глупѣемъ! — говоритъ представитель профессіональнаго воровства. — Умѣемъ и украсть и концы спрятать. И не полиція намъ страшна. Полиція ничего бы съ нами не сдѣлала… А сами мы себя губимъ, другъ друга на каждомъ шагу продаемъ. Въ разбродъ все идетъ, каждый себя норовитъ выгородить, а остальные пусть пропадаютъ…

Но это уже отзывъ новѣйшаго времени, къ которому намъ еще придется возвратиться.

Теперь же мы приступимъ къ тѣмъ общественнымъ явленіямъ, которые собственно и вызвали интересующее насъ теченіе въ средѣ профессіональныхъ воровъ, о которомъ мы говорили въ главѣ: «Отъ автора».

Предыдущее описаніе положенія воровской корпораціи и ея внутренняго состоянія намъ необходимо было, чтобы хотя отчасти дать читателю понятіе о тѣхъ условіяхъ, при которыхъ зародился и растетъ анархизмъ въ такой средѣ какъ профессіональные воры.

ГЛАВА VI

Выброшенные за бортъ жизни и поставленные въ положеніе вѣчныхъ враговъ общества, презираемыхъ и гонимыхъ, профессіональные воры, конечно, не могли не чувствовать ненормальности своего положенія. Инстинктъ и доступныя имъ наблюденія подсказывали имъ, что не они одни всецѣло виноваты въ томъ, что занимаютъ положеніе враговъ общества.

Нельзя также сказать, что вопросъ этотъ обходился ими или оставался въ сторонѣ. Нѣтъ, какъ уже видѣлъ читатель, исканія въ эту сторону были всегда, но сама по себѣ воровская масса не могла разрѣшить этого вопроса; онъ былъ непосиленъ ей; для этого она не обладала достаточнымъ количествомъ знаній.

Но настали дни революціи и вмѣстѣ съ остальной массой лучъ сознанія блеснулъ ина воровскую корпорацію.

Уже. послѣ 9-го января 1905 года, когда я сидѣлъ въ домѣ предварительнаго заключенія, меня поразило особенно сильное тяготѣніе уголовныхъ заключенныхъ къ революціонному пролетаріату. Это движеніе особенно сильно развилось среди молодыхъ профессіональныхъ воровъ.

Какъ разъ подо мной сидѣлъ 18-ти лѣтній мальчикъ, къ которому предъявлялось обвиненіе въ грабежѣ ростовщика. Мальчикъ этотъ выросъ на улицѣ, получилъ воспитаніе въ средѣ профессіональныхъ воровъ, никакого ремесла, кромѣ воровства, не зналъ, никакой жизни, кромѣ воровской, не видѣлъ.

И вотъ подъ вліяніемъ слуховъ о проснувшемся народѣ онъ мечталъ:

— Какъ только выйду, такъ къ революціонерамъ пойду. Буду работать вмѣстѣ съ ними: что дадутъ, то и буду дѣлать. Не все для себя, нужно и для другихъ.

Послѣднее особенно увлекало его. Молодая душа рвалась изъ каменнаго мѣшка на подвигъ.

— Вы одинъ здѣсь такой? — спрашиваю я, прильнувъ къ полу, къ щели у паровой трубы.

— Оди-инъ! — доносится до меня снизу. — Зачѣмъ одинъ? Я вотъ знаю человѣкъ десять, не меньше: къ революціонерамъ тоже собираются, мои товарищи. Какъ только выйдемъ изъ тюрьмы, такъ всѣ къ нимъ…

Заморенная въ жестокости душа, не видѣвшая никогда радости, не знающая, что такое ласковое слово, не видѣвшая ни единаго проблеска въ жизни, — въ каменномъ мѣшкѣ почувствовала, что тамъ, гдѣ-то, проглянуло солнце всеобщаго равенства, братства.

— И я, и я туда!.. гдѣ всѣ равны, гдѣ и я человѣкъ, гдѣ всѣ за меня, и я за всѣхъ!