От всего сердца

Потом шла одна из делегаций Доминиона. Я начала называть их «Командой Улыбок» и «Командой Хмурых», основываясь на их выражениях, и эта была из «Улыбок». Их кандидатка была энергичной молодой женщиной, типичной гражданкой Доминиона с темно-серой кожей, большими серыми глазами и мягкими темно-серыми волосами, которые она уложила асимметричной волной. Судя по ее внешности, она могла бы быть племянницей Ресвена. Она смотрела на Косандиона с благоговейным обожанием, дважды упомянула единство и гармонию в четырех предложениях.

Далее шли клювы-убийцы. Их кандидатом был удивительно красивый коренастый мужчина с темно-бронзовой кожей и поразительными бледно-серебристыми глазами. Его темные волосы с проседью, были зачесаны назад асимметричной стрижкой, которая вызвала бы у художников манги приступы ревности. Его звали Пивор. Он много улыбался, произнеся речь о сотрудничестве между видами и гармонии, и вернулся на свое место, явно довольный хорошо проделанной работой.

Гуманоидная кожа представлялась во множестве различных вариаций, но обычно существовал предел яркости пигмента. Пивор выделялся, как одуванчик на зеленой лужайке. Это должно было быть результатом окрашивания, хотя зачем ему понадобилось краситься, можно было только догадываться.

Делегация Доминиона «Хмурых» представила необычную кандидатку. Она была высокой и мускулистой, как гимнастка, и двигалась с естественной грацией. Ее кожа была цвета глубочайшего индиго, глаза — черными, а блестящие темные волосы, заплетенные в сложную косу, венчали ее голову, как корона. Она была ума, как и мать Косандиона.

Крайне редко можно было встретить уму за пределами их мира.

Умы были открыты тысячу лет назад по земному времени одной из самых гнусных галактических наций. Пришельцы прибыли с подарками и сладкими речами, и прошло почти двадцать лет, прежде чем умы поняли, что им не помогают, а колонизируют. Захватчики сильно недооценили дух ум. Менее чем за столетие они были изгнаны с планеты, и умы закрыли свои двери для большинства галактических визитеров. Те немногие счастливчики, которые были приглашены, рассказывали истории о прекрасном мире, населенном свирепыми людьми.

Кандидатка, которую звали Элленда, свирепо посмотрела на собравшихся. Ее речь попала в тему разговора, но ее тон казался почти вызывающим. Она упомянула прогресс и гармонию и с гордо поднятой головой направилась обратно к «Команде Хмурых».

Теперь настала очередь умбол. Их кандидат, рыба, выглядел так, словно кто-то нарисовал его огне. Он угостил нас бешеной демонстрацией джазовых плавников, что у их программного обеспечения для перевода явно начались проблемы.

— … воспитать отпрысков, чтобы они стремились к безопасности и плавали так, чтобы не обливать биологическими жидкостями тех, кто находится за ними.

Верно. Не мочиться на своих сограждан.

— Спасибо вам, кандидат Оунд, за это освежающее определение гармонии, — сказал Косандион. — Я полагаю, что у нас остался только один кандидат.

Леди Вексин выскользнула на открытое пространство и улыбнулась. В этой улыбке было что-то заразительное. Она заставляла хотеть улыбнуться в ответ.

Она слегка наклонилась вперед, отчего изящные птицы на золотых ветвях ее головного убора наклонились.

— Я должна сказать это сейчас, Ваше Величество?

— Да, — сказал Косандион.

Ресвен скрепил руки вместе, сжав, вероятно, чтобы удержаться от того, чтобы не ударить одной из них себя по лицу.

— Я леди Вексин из Храма Желания! — объявила она.

Мы ждали. Секунды тикали.

— Леди Вексин, не хотите ли вы рассказать нам, как бы вы воспитали наших детей? — подсказал Косандион.

Она улыбнулась шире, ее глаза были невинными и ясными, как ночное небо, освещенное звездным светом.

— Конечно. Я буду любить их больше всех на свете, Ваше Величество. Они будут в приоритете.

Косандиону потребовалось еще пять секунд, чтобы понять, что это все, что она собиралась сказать.

— Спасибо, леди Вексин.

Она неторопливо вернулась к своим людям, которые окружили ее шепотом поздравлениями.

— На этой ноте мы завершаем представление, — объявил Косандион. — Завтра мы соберемся для первого из заключительных испытаний. Хорошо отдохните.

Я взглянула на Гастона.

Он шагнул вперед.

— Мы смиренно просим вас присоединиться к нам за вечерней трапезой.

Я взмахнула рукой. Душегубы провалились сквозь пол в свою яму, где они нашли шесть свиных туш, плавающих в футе темной воды. Мы заранее спросили делегации, предпочитают ли они обедать публично или в частном порядке. У душегубов не было выбора.

Около половины делегаций предпочли ужинать в частном порядке. Остальных мы разделили между тремя столовыми залами. Я оказалась в Океанском обеденном зале, главным образом потому, что Косандион бросил взгляд на балкон, выходящий на море, и решил, что этот вид будет предпочтительным. Из двух других обеденных залов в одном открывался вид на наш фруктовый сад, где Шон в настоящее время был занят отрокарами и Храмом. Из третьего обеденного зала открывался прекрасный вид на Сатурн, и он был под присмотром Тони.