От всего сердца

— Тебе придется оставить все как есть. Если мы запретим кому-либо из кандидатов продемонстрировать свой талант, они могут заявить, что мы помешали им стать супругами.

— Понял.

Он разорвал связь. Пару минут мы сидели в тишине.

— Ты победила, — сказала она, наконец.

Я молчала.

— Я видела, как ты убила ту тварь, прежде чем я потеряла сознание. Ты сильнее меня, так что ты победила.

— Я вовсе не соревновалась с тобой. — Она отвела взгляд.

— Что не так с твоим оссаи? — спросила я. Она бросила на меня мрачный взгляд.

— Ты не переходила в другую форму во время боя, — сказала я ей. — И твоя скорость регенерации ниже, чем у обычного оборотня.

Оссаи были чудом биоинженерии. Программируемый синтетический вирус был причиной, по которой оборотни могли прыгать по высоким деревьям, убивать своих противников с безумной скоростью и точностью и менять форму. У оборотней было три формы: человеческая форма — РАФ (рабочая форма), НБ (на бегу) — форма четвероногого животного, которую они использовали для разведки и скрытых действий, и мокрушная — огромный волкоподобный гуманоид, которую они использовали в бою.

Оборотни меняли форму, не задумываясь. Это было инстинктивно, как дыхание. Шон перешел в мокрушную форму, когда атаковал крейсер, а затем перешел обратно, вероятно, без сознательных усилий.

Она этого не сделала. Искаженный ад-ал чуть не убил ее, но она осталась человеческой форме.

— Что не так? — повторила я.

Оборотень втянула в себя воздух и медленно выпустила его.

— Сбой активации. У твоего парня оссаи связан с бионет, и они взаимодействуют друг с другом. Мой оссаи этого не делает. Иногда что-то соединяется, и я получаю толчок, но в большинстве случаев терплю неудачу.

Да уж, это как неисправная лампа дневного света. Когда Шон щелкает выключателем, мгновенно зажигается ослепительно яркий свет. Когда щелкает она, свет пульсирует и мерцает.

— Можно ли починить твой оссаи?

Она покачала головой.

— Я надеялась на это, но Уилмос сказал «нет».

Шон был прав. У нее была проблема, и она пошла к Уилмосу. Только на этот раз он не смог помочь.

Оборотень пожала плечами.

— Мне потребовалось три года, чтобы пробиться к нему, и, в конце концов, это было напрасно. У моих родителей все нормально. По-видимому, просто иногда случается сбой во время внутриутробного развития.

— Ты хорошо сражаешься.

Она одарила меня горькой улыбкой.

— Мне нравится, что ты не произнесла вторую часть вслух. Я хорошо сражаюсь… для дефективного оборотня.

— Дефектными могут быть только вещи, а не люди.

— Пощади.

В ней было так много ненависти к себе. Спор с ней только спровоцирует враждебность.

— Уилмос сказал, что если я найду сильного оборотня, дети будут нормальными. Если хотя бы один родитель полностью активен, а плод находится под наблюдением и лечится в утробе матери, сбой активации обычно не повторяется, — сказала она.

— Так вот почему ты зациклилась на Шоне?

— Я спросила Уилмоса, кто самый сильный оборотень. Он сказал: «Шон, но его забрали». Я никогда не убегаю от драки.

— Нет, ты просто нарываешься на нее, не подумав.

Она пристально посмотрела на меня.

— Я разговаривала с существом, которое забрало Уилмоса, а ты напала на него, прежде чем я успела что-либо сделать.

Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошло. Она откинулась на подушку.

— Ты же знаешь, где Уилмос, — наконец сказала она. — О чем тут говорить?

— Почему они забрали его? Жив ли он? Чего они хотят?

Она посмотрела на потолок. Я могла видеть по ее лицу, что она поняла, что облажалась. Похоже, такое происходило не в первый раз, и я поняла, что это становилось для нее нормой.

— Ты когда-нибудь видела, как сражается Шон? — спросила я ее.

— Сражается? Нет. Мне едва удалось поговорить с ним. В первый раз он вышвырнул меня из вашей гостиницы. Во второй раз он вышел, чтобы забрать парня со странными зубами, и сказал мне держаться от него подальше.

Я щелкнула пальцами. На стене появился экран. На нем, на пустынном адском ландшафте бушевала битва. Столкнулись армии: вампиры в черных доспехах, отрокары в боевых костюмах и наемники-торговцы в тактических серых.

— Нексус, — сказала я ей.

Группа бойцов ворвалась справа, и одинокая мужская фигура вырвалась на открытое пространство. Он был семи футов ростом и одет в обсидианово-черную броню, которая покрывала его как вторая кожа, полностью облегая мускулистое тело. Она перетекала в когтистые перчатки на его огромных руках, в сапоги на ногах и с капюшоном на голове. Внутри капюшона стояла тьма. Чернильно-черная тьма, которая смотрела на тебя.

Истребитель врезался в солдат, двигаясь с безумной скоростью. Два лезвия с зелеными краями в его руках резали, кололи с безжалостной, контролируемой яростью.

Женщина-оборотень смотрела, открыв рот.

— Нексус убил всех предшественников Шона. Каждый Туран Адин до него умер, — сказала я.