От всего сердца

Нуан Си дал мне эту запись после Мирного саммита. Я так и не поняла, зачем. Однажды у двери в Баха-чар оказался маленький куб данных внутри маленькой коробки с печатью клана Нуан на нем. Я смотрела это уже дважды, и каждый раз плакала. Знакомое тепло согрело мои глаза. Мне надо было сдерживаться, пока я не донесу свою точку зрения.

— Подумай, какая сила воли требуется, чтобы просыпаться каждое утро и сражаться в аду, затем лечить раны и делать это снова. И снова. И еще раз.

Воины-вампиры и отрокары надвигались на него как единое целое, забыв о собственной битве. Их клинки создавали смертоносный вихрь с Шоном в центре. Клинки блеснули, а затем кольцо оружия и бойцов разорвалось, и вышел он, забрызганный кровью. Он не чувствовал себя Шоном. Он чувствовал себя силой, словно ярость и жажда крови, исходившие от бойцов, объединились в гуманоидную форму и пронеслись через поле боя.

Я вытерла слезы со щек.

— Почему ты плачешь? — спросила она меня тихим голосом.

— Потому что он внутри этого.

— Я не понимаю.

— Когда Шон решил защищать торговый форт, он не до конца понимал, что от него потребуется, пока не прибыл туда. Он обнаружил беженцев, семьи, детей, стариков. Существ, которым некуда было идти. Их жизни зависели от него. Он не мог уйти. Спасения не было, поэтому он убил часть себя, ту, которая была доброй и забавной и не хотела причинять боль другим, и стал вот этим. Я плачу, потому что знаю, чего ему это стоило.

Она оглянулась на бойню.

— Ему потребовалось много времени, чтобы вернуться, — сказала я ей. — Теперь ты понимаешь? Я не поймала его здесь в ловушку. Я не пытаюсь заставить его остаться или помешать стать ему более крутым оборотнем. Никакая сила в этой галактике не могла заставить Шона сделать что-то против его воли. Я знала его до того, как он стал Туран Адином, я видела его в доспехах, и я была рядом, когда он их снимал. Он остается здесь, потому что любит меня, а я люблю его.

Она посмотрела на битву.

— Пожалуйста, выключи это.

Я выключила экран. Несколько мгновений мы сидели в тишине.

— Твои раны должны зажить через пару дней. Тебе есть куда пойти? Где твой дом?

Она издала короткий, горький смешок.

— Небольшая комната в квартале от магазина Уилмоса. Я живу там последние шесть месяцев. Когда у него не было гостей-оборотней, я ходила тусоваться в его магазин и слушать его военные байки. Цепляюсь за обрывки славы других людей, потому что у меня нет ничего своего.

Шон просмотрел запись нашего боя с искаженным ад-алом, и, по его словам, она была хорошо обучена и знала, как сражаться. Несмотря на ее проблемы с активацией оссаи, она была быстрее и сильнее обычного человека. Многие силовые структуры были бы счастливы заполучить ее. В противном случае она могла бы хорошо зарабатывать на жизнь в качестве наемника.

Все это не имело значения. У нее была очень низкая самооценка. Казалось, она решала каждую проблему в лоб, без стратегии или планирования, пытаясь справиться с ней на одной воле и физической силе. Должно быть, это срабатывало у нее в детстве. Она, вероятно, поняла, что даже если ее оссаи дает осечку, ей просто нужно пробежать достаточно быстро, нанести сильный удар и не сдаться, тогда она сможет постоять за себя. Но чем старше она становилась, тем шире становилась пропасть между ней и другими оборотнями. Вероятно, в раннем детстве она была почти такой же сильной, как все, но к середине подросткового возраста она начала отставать, а к тому времени, когда она стала взрослой, она, вероятно, поняла, что, как бы она ни старалась, ей за всеми не угнаться.

Если она продолжит идти тем же путем, что и сейчас, она умрет, сражаясь. Героически, но, вероятно, напрасно. Ей нужно было почувствовать себя компетентной, быть в месте, где оценят ее навыки, чтобы она могла перестать считать себя оборотнем-неудачницей. Мне нужно было побольше пообщаться с ней, но сейчас было почти 10 вечера, и мне нужно было быть в другом месте.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Деррил из Ис.

Я махнула рукой. Стена перед нами открылась в новую комнату с окном от пола до потолка, из которого открывался успокаивающий вид на наш пруд. Я перенесла в нее кровать из лазарета, осветлила стены до комфортного, успокаивающего сине-серого цвета и добавила ширму, немного мебели и плюшевый коврик.

— Все не так мрачно, как кажется, Деррил, — сказала я ей. — У тебя есть еще пара дней, чтобы восстановиться. Отдыхай. Мы еще поговорим.

Я ПОСТУЧАЛА В ДВЕРЬ ПОКОЕВ ГАХЕЕВ. ДВЕРЬ СЛЕГКА ПРИОТКРЫЛАСЬ, давая мне узкий обзор женщины-гахеи. Как и большинство ее соплеменников, она была высокой и гибкой, с янтарной кожей и длинными темными волосами, собранными в сложную прическу на макушке. Когда гахеи чувствовали себя непринужденно, они в буквальном смысле распускали волосы. За исключением их кандидата, ни один из них не позволил себе насладиться «моментом L'Oreal» после церемонии открытия. Они считали, что находятся на вражеской территории.

— Доброй ночи вам, хранительница, — сказала гахея. — Чем я могу быть вам полезна?

— И вам доброй ночи. У меня есть небольшой подарок для Никати.