От жалости до любви

Они обнялись и тепло попрощались. С одной стороны Кея была рада, что, наконец-то сможет побыть одна и обдумать всё, что с ней произошло с того страшного момента, когда она очнулась в карете с азгами, а с другой стороны — Алисия теперь её единственная надежда и поддержка. И сколько бы она не убеждала себя в том, что она знает теперь, что делать и куда идти и сможет справиться даже без кузины, страх, тревога за будущее и постоянные воспоминания о Грегоре терзали её.

После отъезда Алисии, она закрылась у себя в комнате, которую занимала в монастырской гостинице. Желания выходить на улицу не было. Там сейчас очень людно — спешно отъезжали экипажи. Знатные дамы и господа, скрывавшиеся в монастыре, спешили на торжество в Гарлетон. Кея вдруг почувствовала себя одинокой. Вместо радости от того, что она наконец-то может побыть наедине со своими мыслями — только тоска одиночества. Она попыталась забыться в книге, которую ей оставила кузина и не заметила сама, как задремала, сидя в кресле. Проснулась она разбитая и со слезами на глазах — опять снились кошмары. Уже два дня после получения того злополучного письма от Грегора она видела во сне его искажённое гневом лицо. Он кричал на неё, требовал, чтобы она выметалась вон и что он не хочет больше видеть в своём доме изменницу и предательницу. Кея долго приходила в себя. Казалось, что стены давят на неё. Такого уныния не было ни в плену у Саймона, ни после, когда она брела по дорогам Ирзади с Ласси, ни даже когда он пытался подчинить её себе. Надо же, сид… Кея улыбнулась, но улыбка получилась вымученная. Ласси, все их разговоры, побег по подземному ходу из горящего дома, всё это отдвинулось куда-то далеко-далеко. Жизнь словно разделилась на то, что было до письма, и после. Вчера, стоя на коленях в храме она уже почти смогла отпустить, смогла пожелать Грегору счастья и любви, пусть даже не с ней, но сегодня это всё забылось.

Она не могла так больше. Завтра же она отправится к мадам Флери, не дожидаясь письма от Алисии. А ещё лучше, заедет к ней сама за рекомендательным письмом. В работе она забудется, и лучше бы это произошло поскореее!

* * *

В день выборов новых лордов было солнечно. Грегора с утра разбудили звуки капели. Он пока ещё не был дома — ограничился тем, что отправил к мадам Берс слугу, спросить всё ли в порядке. Ему до жути не хотелось видеть снова знакомые комнаты, те, с которыми связано так много воспоминаний, и в то же время Грегор понимал, что не сможет так долго прятаться от себя и жить по чужим домам. Но только не сейчас, не сегодня… Друфарс не гнал его. Дядя пока тоже не возвращался в свой дом, хотя, насколько было известно, его усадьба пострадала меньше имений других лордов, видимо, за счёт удалённости от центра города. Но дом губернатора сейчас охранялся лучше всего, а до выборов новой правящей семёрки и наведения хоть какого-то порядка в городе, лучше всего было оставаться тут. Грегор даже не посылал в академию за своими вещами. Учебники и записи ему, наверное, в ближайшие пару дней точно не понадобятся. А потом… Потом придётся зайти ещё за кое-какими книгами. Он выяснил, что не мешало бы студентам объяснить самые основы, которые, якобы, кто-то преподавал до него.

— Грегор! — В комнату зашёл дядя. Сегодня он был при полном параде. Праздничный фрак, шляпа, трость с каррадовым набалдашником — всё, чтобы произвести впечатление. — Через час начало. Я отправляюсь через пятнадцать минут. Можешь поехать со мной или прибыть позже — как тебе будет угодно.

— А где мне находиться? — Грегор едва слышно вздохнул. Он не любил церемонии. А сейчас вдвойне. Будут показывать ещё пальцами на него, шептаться. Ну их…К тому же не давало покоя отсутствие Элси. После того случая, как он, подумать только, ударил его, профессор не показывался больше. Интересно, его угрозы — это пустяк, или он действительно в состоянии что-то сделать? Или может он уже потерялся в буре этой непонятной революции… Надо сказать дяде.

— Ну, мы с Кевином поедем в экипаже. Не пристало лордам верхом тут разъезжать накануне церемонии, — улыбнулся Андриус. — Если хочешь — можешь присоединиться к нам, а потом посматривать из окна. Экипаж будет стоять на площади, почти у самого помоста. На всякий случай, мало ли что, — дядя помрачнел, но тут же взял себя в руки. — Мы просто не успели соорудить трибуны. В этот раз такая спешная церемония получилась… Или, можешь, встать где-нибудь на площади, но мне так будет не очень спокойно, если сказать по правде.

— Спасибо. Я лучше посижу в экипаже.

— Вот и договорились, — дядя улыбнулся. — Тогда надеюсь, ты готов. Мы с Кевином скоро выезжаем.