Отбой на заре. Эхо века джаза

Осенние сумерки за окном разрывались вспышками фар проезжавших мимо машин. В этих автомобилях ехали великие атлеты и прекрасные дебютантки, таинственные авантюристки и шпионы международного класса – богатые, веселые и очаровательные люди, спешившие в блестящий Нью-Йорк, к модным дансингам и тайным кафе, в украшенные зеленью рестораны на крышах небоскребов под яркой осенней луной. Он вздохнул: быть может, когда-нибудь потом и ему удастся стать частью всей этой романтической жизни? Прослыть великим остряком и великолепным собеседником и выглядеть при этом сильным, серьезным и молчаливым… Прослыть щедрым, открытым и не чуждым самопожертвования, но при этом всегда оставаться слегка таинственным, и вызывать у окружающих добрые чувства и даже легкую горечь меланхолии… Стать одновременно и светлым, и темным… Достичь этой гармонии, сплавить все это воедино в одном человеке – вот это была цель! Сама мысль о таком совершенстве выкристаллизовала его жизненную энергию в исступленный и стремительный порыв. Еще одно долгое мгновение душа его стремилась вслед быстро бегущим огням, туда – в мегаполис; затем он решительно встал, выбросил за окно сигарету и, включив настольную лампу, стал набрасывать для себя правила будущей безупречной жизни.

II

Месяц спустя страдальчески исполнявший свой долг Джордж Дорси и его мать, которой он показывал территорию школы, достигли относительно уединенных мест, где располагались теннисные корты; Джордж настойчиво предложил матери присесть отдохнуть на скамейке.

До сих пор его вклад в беседу сводился к немногочисленным отрывистым репликам вроде: «А вот это спортзал…», «Это “Ку-ку” Конклин, который преподает французский… Его у нас никто не любит…», «Пожалуйста, не называй меня “Брат мой” перед ребятами…». Теперь же его лицо приобрело озабоченное выражение, столь свойственное юношам в присутствии родителей. Он расслабился. Он ждал, что сейчас начнутся расспросы.

– Так, Джордж, а теперь давай-ка поговорим о каникулах на День благодарения. Кого ты к нам пригласил?

– Бэзила Ли.

– Ну, расскажи мне немного о нем.

– Да нечего особо рассказывать. Просто парень, учится в шестом классе, ему шестнадцать лет.

– Из хорошей семьи?

– Да. Приехал сюда из Сент-Пола, это в Миннесоте. Я его уже давно пригласил.

Мисс Дорси показалось, что в голосе сына прозвучала некая сдержанность.

– Ты разве жалеешь, что пригласил его? Вы с ним больше не дружите?

– Конечно, дружим!

– Просто я не вижу смысла звать к себе в гости того, с кем ты уже не дружишь. Можно просто сказать, например, что у мамы вдруг поменялись планы.

– Но мы с ним дружим! – настаивал Джордж, затем нехотя добавил: – Просто последнее время он стал какой-то чудной.

– А что такое?

– Ну, просто чудной…

– Но что с ним такое, Джордж? Я не хочу, чтобы ты приглашал в гости всяких сумасшедших!

– Он не сумасшедший. Просто теперь он как-то чудно себя ведет: бывает, отведет кого-нибудь в сторонку и давай разговаривать. А затем вроде как улыбается…

Миссис Дорси была заинтригована.

– Улыбается?

– Ну да. Все время норовит кого-нибудь увести и давай говорить без остановки, лишь бы только слушали, а затем улыбается… – он скривил губы, показывая, – вот так.

– А о чем он говорит?

– Ах, да все про сквернословие, и про курение, и про то, что надо писать домой почаще, и все такое. Никто его не слушает, один только мальчик у нас есть – он теперь ведет себя так же, как и он. Очень загордился – или что там такое с ним приключилось, ума не приложу! – оттого, что здорово играет в футбол.

– Ну, если ты не хочешь, давай не будем его приглашать?

– Нет-нет! – встревоженно воскликнул Джордж. – Как же я могу отказаться – я ведь его уже пригласил!

Само собой, Бэзил не подозревал об этом разговоре, когда утром неделю спустя встречавший ребят на Центральном вокзале шофер семейства Дорси принимал у них багаж. Город заливал сланцево-розовый свет, всех прохожих на улицах сопровождали маленькие шары выдыхаемого морозного воздуха. Вокруг множеством граней устремлялись в небо здания: внизу они казались ледяными, словно бесцветная улыбка старика, выше шли диагонали выцветшего золота, окрашенные пурпуром по краям – там, где над неподвижным небом плыли карнизы.

В длинном приземистом английском лимузине – такого автомобиля Бэзилу видеть еще не доводилось – сидела девушка примерно одного с ним возраста. Она небрежно подставила брату щеку для поцелуя, сухо кивнула Бэзилу и пробормотала «добрый день», даже не улыбнувшись. Больше она ничего не сказала и, казалось, полностью ушла в мысли о чем-то своем. Поначалу – возможно, по причине ее крайнего спокойствия – она не произвела на Бэзила никакого впечатления, но не успели они доехать до особняка Дорси, как Бэзил понял, что в жизни еще не видел такой красавицы!