Отбор демона, или Тринадцатая ведьма

– Я слегка прибалдел. Мне в особый кайф если тонкие девичьи пальчики перебирают мои страницы. Я так давно не попадал в женские руки. Мой хозяин не нашел себе достойную пару, а потому, никому меня не показывал многие десятилетия, я уж и забыл, что такое нежные женские руки. Перелистни меня еще разочек? – в конце обратился ко мне книг.

После этого заявления оставалось только стать свекольного цвета. Не понятно от чего, от смущения или от гнева. Что же получается я лапала этого бумажного престарелого извращенца? Фу!

Я аккуратно положила книга на столик.

– Так. – Грозно отчеканила Фоля. – Из запретной секции, вон, этого, – она кивнула корешком на Сутра. – Не выпускать!

– Пиуп-пип! – Мыши, пауки и черви отдали честь и разбежались по своим местам. – Пий-пи! Пий-пи! Пий-пи!

– А хозяин его не хватится? – с опаской спросила Мишель у Фоли, уже поглаживая балдеющего книга по корешку. Эта могла и с драконом поладить.

– Не-а, – вместо фолианта ответил Сутр, – я часто вылажу из тазика со льдом погулять. Да и не нужен я ему в последнее время. Он во мне каждую запятую знает. Называешь номер страницы, так он оттуда параграфами цитировать может. – Книг, спрыгнув на пол, не смущаясь под злобным взглядом фолианта, стал расхаживать по запретной секции, как в музее рассматривая полки, развешанные травы, котлы и стеллажи с книгами. – А у вас тут ниче так. И круг – загляденье, сразу видно женщина рисовала! Такие изящные линии. – Найджел тихо зарычал.

Демонический книг сунул нос в котел.

– Так себе зельеце, наверно ты варил? – обратился он к старосте. – Слабовато, у ведьмаков, никогда не получаются приличные призывные варева.

Кикимора крякнула от злости, и я поняла, что в ближайшее время книг потеряет несколько страниц, а так как кастелянши умеют не только читать, но и считать этих страниц будет много.

Сутр повернулся к Фоле.

– Ну, тут все ясно, – прокомментировал он, увидев блеснувший в его сторону острой ненавистью глаз. Книг перевел все внимание на меня.

– Так зачем ты ходила в комнату моего хозяина? – бумажный извращенец подмигнул. – По ягодицы и демонический гриб?

– Нет, драконьим перцем и горчицей приправить и замариновать гри-бо-че-к! – съязвила дуэнья Фоля, более меня разбирающаяся в зимних заготовках развратной нечисти.

– Мне хотелось узнать… Хотелось узнать… – я так и не смогла закончить, потому что меня перебили.

– Ясненько. – Книг подвигал седыми кустистыми бровями и подмигнул шестью наглыми зенками одновременно. Фолю аж передернуло от злости.

– Этот вопросец решить легко! А я-то для чего? Сутры Каммы я или нет? Открой мою обложку и никаких секретов для тебя больше не останется. У меня в середине есть специальный раздел для молодых ведьм. – Не унимался книг. – Присутствуют даже главы для бумажных изданий, – Сутр боком подкравшись к Фоле краем рта прошептал: – Хочешь, покажу Нагговские гравюры?

Вот старый извращенец! Я покраснела до корней волос и поклялась никогда в жизни больше не заглядывать в изврат-книга, обойдусь как-нибудь.

Самое странное, что фолиант тоже сменила свой ультрамариновый оттенок на некий лиловый.

* * *

Сутр так и остался жить в запретной секции ежесекундно ругаясь с Фолей. Мишель и Найджел время от времени туда тоже заглядывали – помочь кастелянше готовить ингредиенты для нового зелья. Я же должна была заняться подготовкой к свиданию.

– Платье, прическа, напильник или пила! – Свела список моих действий к четким трем пунктам кровожадная магическая книга. – Свидание – добыть часть демона! А после: призыв-выдворение! – все кратко и ясно.

Ясно, что ничего не ясно, но уж волосок из прореженной хозчарами шевелюры ректора я как-нибудь исхитрюсь достать на Йольском балу.

К ежегодному празднику готовилась вся академия. Адептки, щебеча как птички, просматривали тонны каталогов, подбирая ткань к бальным нарядам.

Многие стали пропускать профильные предметы такие как: лекарственное зельеварение, судебная магия, защитные чары и прочие, больше внимания уделяя урокам магического домоводства, косметическому травоведению, и мастерству иллюзии. А также совсем не колдовским предметам: танцам, этикету, прикладной красоте, кройке и шитью, особенно сложным прическам и наведению марафета не магическоиллюзорным способом. Все эти предметы стали популярны сразу, как только прошел слух о том, что все иллюзии на балу будут принудительно сняты, во избежание, так сказать. В академии шептались, что в Глактонберри проникла нечисть. Все подумали на мантикору или василиска и только я знала, что помимо них есть еще один зверь: наглый, беспардонный и развратный.

Чтобы изгнать его прочь, я сидела на не магическом уроке шитья и колола себе пальцы иголкой. После того, как стало известно о запрете иллюзий, богатенькие барышни быстренько послали в столицу летучих гонцов и за бешенные деньги по каталогам получили все, что нужно. Менее богатые адептки обладали такими явными достоинствами как: экономность, хозяйственность и умение с помощью чар шить себе одежду – недорогую, но по красоте конкурирующую с лучшими образчиками столичных магазинов.