Отбор для Короля волков

Старик протянул руку, и огромный волк, не спеша, подошел к нему. Но его взгляд все еще был направлен на Аглаю.

Она недоуменно переспросила:

— Кто?

— Первоволк. Первозданный волк. Такими они были на заре сотворения нашего мира. Сейчас их осталось немного. Клан Кровавых Охотников бережет каждого. А этот живет с нами.

Волк позволял старику себя гладить. Аглае даже показалось, что он довольно щурится. Но глаз от нее он не отводил.

— Должно быть учуял ваш запах и пришел познакомится. Погладьте его, не бойтесь.

Аглая покачала головой и постаралась отодвинуться. Вблизи зверь казался еще более устрашающим и огромным.

— Мне до сих пор дороги мои конечности.

Лазаж хохотнул:

— Давайте же. Он хоть и дик, но разумен и не причинит вам вреда.

Может, это тоже какая-то проверка на ведьмовство? Вдруг, хитрый старик успел ее раскусить?

Ругая себя за глупость, Аглая все-таки протянула руку вперед. Ладонь замерла в сантиметрах от меха животного. Но волк сам сделал ответный шаг. Ткнулся лбом в ее руку и слегка потерся неожиданно мягкой шерстью. Его странный взгляд как будто говорил: «От тебя ласки не дождешься, так что все сделаю сам.»

Аглая едва сдержала нервный смешок и сама несколько раз погладила волка, зарываясь пальцами в длинный гладкий мех. Волк прищурился и гортанно зарычал. Эти звуки чем-то напоминали ей рычание Дамазы, когда она к нему прикасалась.

— Вы нравитесь Грому. А он мало кому доверяет.

Аглая удивленно вскинула брови:

— Грому?

— Да, мы его так зовем. Когда он рычит, кажется, что это раскаты грома. А еще он любит грозы. Как только начинается буря, они с Дамазы уходят в скалы. Два отшельника. — Лазаж печально улыбнулся. — А вы действительно пришлись Грому по душе. Он не всех к себе подпускает. Даже среди наших половину перекусал.

Аглая тут же отдернула руку и отодвинулась подальше, едва не свалившись с бревна.

— И вы заставляли меня его гладить?

Старик, кажется, забавлялся:

— Не сердитесь, княжна. Если Гром вас принял, значит, вы и вправду исключительная.

И что на это ответить? Наверное исключительная. Вряд ли многим ведьмам повезло вот так запросто сидеть у костра с оборотнем и беседовать о жизни.

Волк фыркнул, потряс мордой и укоризненно взглянул на Аглаю. Потом совсем по человечески зевнул и… улегся у ее ног.

Она оказалась в ловушке.

— Его ведь Дамазы нашел. Когда совсем еще мальчишкой был. Притащил в цитадель окровавленного щенка. Его медведь едва не задрал, малыш убежать пытался, свалился с обрыва прямо на скалы. Благороднее было бы добить. Но Дамазы не отдал его нам. Я сказал, что ему самому придется о нем заботиться. Никто из нас не поможет. А он ничего не ответил. Унес щенка и начал выхаживать. Еду ему свою отдавал, лечить пытался. Даже к нашему целителю в ученики подался, лишь бы тот помог. Везде таскался с ним. Я учил Дамазы. А он — волка. Когда он отпустил его, тот через сутки вернулся. И остался с нами. С тех пор везде сопровождает нас. Даже если мы оставляем его в цитадели, Гром умудряется выбраться и идти следом.

Лазаж явно гордился. Только вот Аглая никак не могла понять, чем именно. Тем, что Гром — такое смышленое животное или тем, что Дамазы его не бросил. А может, и тем, и другим.

Ногам было тепло — Гром придвинулся совсем близко, прижавшись животом к ее ступням, и устроив морду на лапах.

— Возможно, вам следует проверить, где в вашей цитадели есть лазейки? Раз Гром их постоянно находит?

Лазаж захохотал. Как будто залаял. Громко и отрывисто. Проходящие мимо воины удивленно на них уставились.

— Дамазы ведь тоже так сказал. — Он утер слезу и повернулся к ней, неожиданно став серьезным: — То, что я сейчас вам расскажу… Просто, попытайтесь его понять. Почему он такой.

Аглаю не покидало ощущение, что старику что-то известно. Возможно, он слышал их разговор в шатре? От этой мысли становилось тошно.

— Хорошо. Я вас слушаю.

Лазаж кивнул и уставился в костер, словно видел там какие-то картины и теперь собирался описать их ей.

— У Дамазы никогда не было семьи. Для нас, оборотней, семья священна. Это величайшее сокровище, которое мы можем получить. А он оказался сиротой, когда оба родителя были живы. — Лазаж горько улыбнулся. — Возможно, среди людей это и нормально. Но не среди Волчьих сыновей. И тем не менее… Его мать — Шарольта — попала к нам после точно такого же Отбора. Она понравилась многим из Волчьих сыновей. И многие хотели сделать ее своей женой. Красавица. Умная и образованная. Храбрая. Она побеждала почти во всех испытаниях.

В голосе Лазажа слышалась грусть. Он говорил о матери Дамазы с особой нежностью. И Аглая задумалась: а какие чувства испытывал к ней старый оборотень?

— Но она смотрела только на нашего короля. Твердила всем, что либо выйдет за него, либо умрет в одиночестве. Я думал, она просто хочет власти. Даже высказывал ей это в лицо. Красивая образованная женщина оказывается отрезанной от всего Дамгера. Мы ведь живем закрыто. Вряд ли она согласилась бы хоронить свою красоту в дальних крепостях. Я даже понимал ее желание стать королевой. Но, наверное я ошибался.

Лазаж перевел дыхание.