Отбор для Слепого [СИ]

Пошевелиться невозможно. Я не знаю, спит он или нет, только крепкая рука перекинута через мою грудь, да так, что полностью охватывает левую, ту, что ближе к постели. А нога Давида закинута сверху на мое бедро. Но эти моменты я отмечаю вскользь — не они являются центром моего внимания. Я мысленно сосредоточена на… да на своей ягодице, в которую упирается горячая пульсирующая плоть. Оценив ситуацию, я понимаю, ЧТО именно меня могло разбудить.

Он не двигается и дышит, как мне кажется, ровно и глубоко. Но теперь-то, после вчерашнего вечера, поверить в то, что он способен крепко и беспробудно спать, я не могу. Некоторое время жду, что он начнет ласкать меня, ведь желание очевидно! Но ничего не происходит.

Нужно заснуть. Просто поспать еще немного, а там наступит утро, Давид проснется, уйдет на службу, ведь у него, вероятно, множество обязанностей. А я спокойно решу, как мне жить дальше. Назад, в клан Техников, мне дорога заказана — это понятно. Впереди — поездка в Солнечногорск. Всё, вроде бы, четко и ясно. Только объяснил бы кто-нибудь, что мне делать с этим мужчиной! Чего от него ждать? Как на него реагировать… Как, в конце концов, выбраться из этого захвата?

Попытка пошевелиться и скинуть с себя тяжелую ногу привели только к одному — пульсация его члена, упирающегося теперь куда-то в развилку между моими ягодицами, явно усилилась! И будь сейчас рядом любой другой мужик я бы уже впала в состояние крайней паники. Но воспоминания о том, что у нас с Давидом было вчера всё еще настолько ярки в моей памяти, будто не ночь прошла после этого, а всего-то пара минут!

Никогда такого наслаждения не испытывала ни с кем, даже с… нет-нет, не нужно. Мысли в данном направлении неизбежно приведут к угрызениям совести, а я не хочу, не могу сейчас отказаться от радости находиться в жарких объятиях Давида. Но моя безумная вчерашняя страсть, и его ласки — такие жаркие, такие стыдные, все это заставляло желать повторения. И я, надеясь, что он все-таки еще спит и не поймет, что я делаю это специально, потерлась о ту часть его тела, которая не давала мне покоя сейчас. И ощутила легкий толчок его бедер навстречу! Да нет! Просто показалось!

Просто мне не нужно было начинать это. Просто сделав маленький шажок, я уже не могла остановиться! Во рту пересохло и мне безумно хотелось развернуться в его руках, посмотреть в его лицо, поцеловать… Но не могла — было стыдно, ведь он, конечно, поймет, что я хочу повторения вчерашнего! Ведь поймет и насмешек мне не избежать!

Взгляд поблуждав по стенам, скользнув в окно, вернулся вновь к кровати, на которой, казавшейся еще вчера неудобной и узкой, сейчас было так уютно, тепло и приятно лежать. Я рассматривала руку, перекинутую через меня. Черные короткие, но густые волоски, проступающие вены на запястье, упругая, чуть смуглая, на фоне светлого постельного белья, кожа — всё это безумно манило меня. Я долго сопротивлялась себе и всё-таки не смогла удержаться… Сама не поняла, как так получилось, только, чуть приподняв голову, я, желая просто поцеловать, почему-то прикусила кожу на его предплечье и зажмурившись ждала реакции. И она не заставила ждать долго!

Буквально через мгновенье я оказалась подмята под сильное мужское тело, ноги мои каким-то непостижимым для меня образом широко раскинулись и он поместился между ними, теперь уже упираясь своей пульсирующей упругостью прямо в средоточие моих пошлых желаний!

— Открывай глаза, бесстыдница!

Заливаясь краской стыда, я приоткрыла сначала левый глаз, а потом — правый и задохнулась от этой волнительной картины — опираясь на вытянутые по обе стороны от моего лица руки, он улыбался. И этот потрясающе красивый мужчина вчера переживал, что из-за ранения будет недостаточно хорош, чтобы мне понравиться! Да одних плеч его широченных, с бугрящимися тренированными мускулами, достаточно, чтобы потерять голову! Да одного взгляда на чувственно изогнутые, по-девичьи полные губы достаточно, чтобы больше никогда не смотреть в сторону других!

— Ты так смотришь… совсем дело плохо? — он, действительно, обеспокоен своим внешним видом! Ох уж эти мне красавчики!

— Хуже некуда, — говорю ему грустным голосом, еле сдерживая хохот. — Настолько плохо, что я даже не зна-а-аю, как тебя, бедненького, пожалеть. Может так?

Заставив себя смотреть в его глаза, хотя от стыда и хотелось зажмуриться вновь, я провела рукой по гладкой коже груди, тронула сжимающийся от моего прикосновения твердый живот и коснувшись темных завитков волос в паху, обхватила член. Он резко втянул воздух сквозь сжатые зубы, и моя скромность испарилась в ту же секунду от понимания собственной власти над ним. И, поражаясь своему бесстыдству, я скомандовала:

— Ложись на кровать.