Отбор не приговор

"А ведь одна из них будет править Эльфхииром, наравне с Повелителем", — с некоторым осуждением подумала Лота, а вслух сказала:

— Я уверена, что Повелителю понравится твой подарок.

Эйтин бледно улыбнулась и вымученно произнесла:

— Да, обязательно. Я очень старалась.

И только в этот момент Лотанари вспомнила, что леди Эйтин Рлис изначально не рвалась в невесты. Так что ее подарок скорее отражение ее отношения к Отбору, а не реальная попытка угодить Повелителю и его двору.

Попрощавшись с Эйтин коротким кивком, Лотанари вышла из обеденного зала. В коридоре ее уже поджидала Лимаатрис.

— Готова поклясться, что Повелитель нездоров, — пафосным шепотом сообщила Лимаатрис. — Вот почему они отбор откладывали.

— Ты думаешь? — обеспокоенно нахмурилась Лота.

— Он под иллюзией, но беда в том, что его ближайшие сподвижники пахнут как лекарственная лавка и…

Лота рассмеялась:

— Мы с тобой точно знаем, что Белая Леди навещала Идриса — иначе откуда ей увидеть мои рисунки?

— Кстати, — лисица поиграла бровями, — ты оценила, что он носил твои рисунки с собой?

Яркий румянец помешал леди Шан Нейрин принять независимый вид. Лима лающе рассмеялась и прошептала:

— Все будет хорошо. Родите мне девочку, я буду ее баловать. И мальчика — научу его правильно охранять семью. А то вечно у людей то долг, то честь, то благородство, а семья хорошо, если четвертая в списке.

Лотанари не нашлась что возразить и отшутилась:

— Тебе просто надо подвинуть ректора Нерисской Академии. И сможешь воспитать людей правильно. Ну, не всех, но какую-то часть.

На это предложение лисица только заинтересованно хмыкнула и ничего не ответила.

А в комнате Лоту поджидал сюрприз: на столе лежал надежно зачарованный почтовый тубус. Лотанари сразу же узнала личную печать отца и, не сдержав радостного возгласа, подскочила к столу.

— Ты открывать-то его будешь? — поддела подругу лисица.

— Сейчас, да, — кивнула леди Шан Нейрин и украдкой стерла слезы. — Просто…

— Я понимаю, — мягко кивнула Лимаатрис.

Сломав печать, Лота уколола указательный палец о специальную крохотную иголочку. Через мгновение тубус раскрылся и из него вылетел скрученный пергамент.

— " Моя горячо любимая покойная дочь", — со смешком зачитала Лота, — "огромное тебе спасибо за устройство моего досуга". Досуга?

Принцесса с сомнением посмотрела на лисицу, та ответила таким же недоуменным взглядом и предположила:

— Может, он про ремонт в башне? Читай дальше.

Откашлявшись, Лота продолжила:

— "Мало мне было пьющего главного садовника и студентов, что как насекомые расползлись по всему замку! Конечно, я и сам совершил глупость — вернул твою мать и твою сестру в замок раньше времени. Но я же не знал, как жестоко ты поступила со своим отцом и старшим братом. За эти дни твоя сестра и твоя мать довели меня до продолжительных мигреней. Они рыдают, требуют то твоего возвращения, то отсылки Талорины к тебе. Твоя венценосная мать пытается изменить законы Нериса в том, что касается службы старшей принцессы. На это было забавно посмотреть первые три дня. Потом это стало раздражать, и женская часть нашей осиротевшей семьи вновь отправилась в изгнание".

— Изгнание? — восхитилась Лимаатрис.

— Изгнание — зачеркнуто, дальше написано "дальнее поместье", — пояснила Лота. — "Самое обидное, что угрозы выдать ее за Акоханара замуж больше не работают — он дипломатично отказался от жены нерисской крови. Официально — потому что ей будет не выжить в тяжелых условиях. А вот наши шпионы донесли, что Акоханар отреагировал так: Я что, дурак, что ли?"

— Ну да, воспитывать принцессу кнутом не позволит дипломатия, — покивала Лима. — А слов она не понимает, далеко не факт, что сможет выносить от пустынника ребенка. А если выносит, то ребенок может не унаследовать магию отца и придется делать следующего. В итоге он поймет, что проще завести себе сильную пустынницу в качестве любовницы и услать нерисскую жену к дрархам. Что плохо скажется на дипломатических отношениях.

Лота согласно кивнула, слова Лимы полностью отражали мысли принцессы.

— "Ректор передает тебе привет и огромную благодарность…"

Тут Лота зашлась смехом и не сразу смогла объяснить негодующей подруге приступ своего веселья.

— Я гроб завещала Академии. Вместе с денежной суммой с моего счета, — пояснила Лотанари и утерла выступившие слезы. — При Академии же есть музей, помнишь? Там всякие пакости, которые вытворяют студенты. Неправильно созданные химеры, чучела редких тварей. Подарки Академии от уже выпустившихся студентов — там же негласное соревнование идет.

— И? — нетерпеливо заерзала Лимаатрис.

— И я завещала Академии свой гроб, — повторила Лота, — вместе с восковой фигурой.

— Своей?! — поразилась Лимаатрис.

— Не-а. С фигурой неизвестного человека, который похож на Светлого Отца как ближайший родственник. И этот ближайший родственник одет в непонятную одежду, которая очень похожа на жреческое одеяние Светлого Отца.

Лимаатрис расхохоталась, а после с огорчением произнесла:

— Жаль, если гроб уберут.