Отбор сокровища у нагга

– Не стоит заря сотрясать воздух! – быстро взяла быка за рога старая служанка. – Если моя овечка хочет чего – я все для нее добуду, хоть луну с неба! Хочешь стать халифой – ты будешь ей! Уж старая нянюшка расстарается для своей смуглокожей малышки.

Впервые я почувствовала себя как раньше, словно вновь была дама, до ссылки в академию невест, в ненавистные башни Агариш. Фатима все сделает, везде поможет.

– Так давай займемся прической и макияжем. Эй ты, слуга! – служанка громогласно гаркнула на застывшего в шоке джинна. Несчастный Лаш впервые видел столь низкорослую, но невероятно обширную женщину, да еще с усами, которая могла заполнить собой любое помещение. – На-ка, быстро организуй нам все.

Спустя полчаса я не узнала себя в зеркале.

Волосы – пышная корона из черных кудрей. Лицо… не мое уж точно, это какая-то писаная красавица. Ко второму этапу отбора я была готова сверх меры.

Мудрая служанка давала последние напутствия:

– Помни, достаться ты должна только одному визирю. – Меня покоробила эта фраза больше, чем изощренные подтрунивания воришки. От нее хотелось выть.

Фатима была, как сейчас говорят, продуктом другой эпохи, той, когда наггини доставались самому сильнейшему наггу, словно переходящий приз, и за свою жизнь могли сменить не одного мужчину.

– И не снимай вуаль, моя дорогая, мужчины имеют право видеть только твои глаза, все остальное для господина и мужа. А если они будут слишком наглы, накинь вторую вуаль, это охладит их пыл. Нагги – примитивные создания: не видят добычу – не реагируют на нее. Второй слой ткани сделает тебя совершенно неузнаваемой.

Лицо скрыть не проблема, проблема – соперницы, которые будут, как кобры, нападать на самый разукрашенный кочанчик газовых тканей. А нянюшка расстаралась вовсю. Моему наряду могли позавидовать дочери халифа. – Удачи! – шепнул джин и спрятался от греха и Фатимы подальше.

Я привязала шнурком лампу к поясу, сойдет за экстравагантное украшение. Тем более Лаш позолотил и украсил свое новое жилье, кажется, быть рабом лампы ему нравилось больше, чем хашисыном. Я старалась не задаваться вопросом, чего же такого насмотрелся юноша, когда был в наемниках, что быть запертом в приплюснутом чайнике ему комфортнее, чем на свободе. В принципе я с ним была согласна: новое положение давало ему безопасность плюс магию и прорву свободного времени. И родственники не докучали. К тому же я заметила, что бывший разбойник по ночам занимается чем-то этаким. Во-первых, лампа иногда светилась во тьме, а бывало, и ритмично подпрыгивала на столике, во-вторых, пускала разноцветный дым из носика и внутри слышались разговоры на два голоса.

Что ж, лампа – это последняя линия защиты, дальше тянуть время не имеет смысла.

Я замерла на пороге.

Кто-то может подумать: что тут сложного? Выйти из своих покоев, спуститься несколькими этажами ниже, пройти коридорами и дойти до главного зала, где будет проходить очередной отбор.

Только вот основное смертоубийство как раз и начнется по дороге на второй этап. Высунуть нос из охраняемых личных покоев в коридоры дворца, кишащие соперницами, – это почти то же самое, что влезть в гробницу, полную боевых скорпионов и скарабеев-убийц. Но во дворце водятся ползучие гадины размером побольше и вооружены они не клешнями и ядом, а дьявольской женской хитростью, которая пострашнее будет.

Только здесь я должна буду справиться в одиночку, без пустынного воришки с его зазнайством и трансформацией, без джинна и Фатимы.

Я надеялась, что готова. Нянюшка подготовила меня на славу. То, что другие могли принять за украшения и символы власти, положенные дочке султана, на самом деле было оружием.

Я выдохнула и шагнула в дверь, как на поле боя.

* * *

В коридорах валялись первые трупы.

Я вздрогнула и сделала жест, отгоняющий пустынных духов. Видела как-то у воришки, надо только оттопырить один палец на руке, и дэвы в бешенстве бегут прочь, правда, иной раз возвращаются с тяжелыми предметами.

Этот наемник уже никуда не бежал и с того света вернуться тоже не мог, он лежал в луже собственной крови, а многослойный тканевый кочанчик на ножках шел дальше по коридору, пряча в складках юбки что-то блестящее.

Несколько раз вдохнув-выдохнув, я вышла из-за угла и так же плавно и невозмутимо пошла вперед. В следующем коридоре на ковре прохлаждались ошметки цветастых одежд и одинокая тапка с загнутым носком. Одной соперницей стало меньше.

Укутанный до глаз, как девица на выданье, наемник повернулся ко мне, сверкнула сталь.