Отбор. Вне конкурса

— Тяжело представить, сколько ему пришлось перенести, — задумчиво обронил Инвар. — Он пережил всех своих возлюбленных. Он пережил детей и внуков. И в какой-то момент, по всей видимости, осознал, что его дар — это самое настоящее проклятье. Разве может быть что-нибудь страшнее, чем видеть, как стареют твои родные и близкие, а ты ничем не можешь им помочь? И все, что тебе остается — сидеть у смертного одра очередной женщины, которая много лет делила с тобой постель, и держать ее за руку, чувствуя, как жизнь покидает ее с каждым вздохом? Разве может быть что-нибудь более ужасное, чем хоронить собственного ребенка, которого ты нянчил на руках, а теперь видишь его на погребальном костре сгорбленным седым стариком? Нет, Шиара. Магия — это действительно проклятье. И мало кто в силах принять этот факт. А власть, что она несет с собой… Любая власть — это прежде всего одиночество. Магистр Элвин очень хорошо это понимал. И сумел объяснить это нам.

Я озадаченно почесала кончик носа. Я понимала, что Инвар говорит что-то очень важное и серьезное. Но у меня это пока никак не укладывалось в голове. Зачем задумываться о смерти? Впереди целая жизнь! Главное, чтобы мои родные и близкие были счастливы и здоровы. И если я сумею поступить в академию, то точно сумею вытащить нашу семью из бедности.

— Ладно, не суть! — Инвар раздраженно дернул головой, осознав, видимо, что в противном случае спор может продолжаться еще очень долго. — Магистр Элвин многое дал нам. И мне, и Эвану. А прежде всего он научил нас смирению и терпению. Поэтому когда мои родители столь внезапно погибли — я… Я был, конечно, огорчен, ошарашен. Но прежде всего я помнил, что на первом месте стоит мой долг перед страной. И, вернувшись в Ашьен, я не пустился во все тяжкие. Я помнил наставления магистра Элвина. И пытался следовать его заветам. Поэтому, наверное, любовь к Леоноре застала меня врасплох.

Инвар не стал распространяться о причинах гибели его родителей. Но это было и не нужно. Я прекрасно помнила эту историю. Когда Инвару было восемнадцать, предыдущий император Олеора, Игеор Третий, погиб в результате несчастного случая. Его лошадь во время осенней охоты на волков понесла и сорвалась с обрыва. Многие усматривали в этом злой умысел, но тщательнейшее расследование, в котором принимали участие лучшие маги империи, доказало, что иногда несчастья случаются просто так. Жена Игеора, мать Инвара, Олессия пережила мужа всего на три дня. Сразу после получения горестного известия она слегла в лихорадке, которая завершилась ее смертью.

— Наше общение с Леонорой завершилось вполне логичным с моей точки зрения поступком. — Инвар подлил себе еще вина. — Я сделал ей предложение. И она… она согласилась. Правда, просила не устраивать из свадьбы шумного торжества. Я не имел ничего против. Если честно, я сам еще не освоился в столице. Частенько я с ностальгией вспоминал торжественную тишину монастыря, где провел столько лет. Магистр Элвин любил говорить, что настоящий правитель должен довольствоваться малым. Власть несет с собой одиночество. Чем больше тебя окружает народа, тем больше вероятность, что ты проглядишь предателя. И я по мере сил и возможностей следовал его советам.

Я подумала о пустоте дворцовых коридоров. Сдается, теперь я понимаю, почему здесь так мало слуг и придворных.

— Честно говоря, я не люблю это место. — Инвар задумчиво покачал головой. — Дворец кажется мне огромным стылым склепом. Я мог бы наполнить его людьми. Мог бы каждый вечер устраивать шумные балы. Но к чему мне это? Магистр Элвин был прав. Лучше всего думается в одиночестве. Только раз в год я отхожу от этого правила и устраиваю отбор. Но если бы ты знала, как тяжело мне дается этот месяц!

— Ты мог бы отказаться от него, — резонно заметила я.

— Эта давняя традиция, — возразил Инвар. — И я уже говорил тебе, что для многих девушек эта единственная возможность посмотреть Ашьен. С моей стороны было бы слишком жестоко лишать подданных такого развлечения.

— А еще было бы слишком жестоко лишать своих слуг возможности подзаработать, — ехидно добавила я, вспомнив недавнее предложение Маверика.

— Ты об этом слизняке, — без лишних слов догадался Инвар. Помрачнел и одним глотком выпил вино, после чего сухо сказал: — Не переживай. Я разберусь с этим.

Я хотела было спросить, что он имеет в виду, но Инвар вздел указательный палец.

— Все вопросы потом, Шиара, — с короткой болезненной ухмылкой выдохнул он. — Дай докончить невеселую историю о том, как мне разбили сердце. Поверь, мне ой как нелегко дается все это.

— Но ты не обязан, — несмело произнесла я. — Если не хочешь — ничего не рассказывай.

— Не обязан, но хочу. — Инвар грустно улыбнулся. — Шиара, это как гнойный нарыв на моей душе. Пока не вскроешь, не почувствуешь себя лучше и не начнется выздоровление.

Я промолчала. В конце концов, кто я такая, чтобы запрещать императору говорить? Все, что мне остается, сидеть и слушать.