Отчаянная

Пальцы командора разжались сами собой, отпуская горлышко бутылки. Руки бессильно упали вдоль тела. Несколько минут он просто стоял, глядя на свое отражение. Потом с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

Захлопнув бар, Хорган, пошатываясь, добрался до ближайшего кресла и рухнул в него. Нервным жестом взъерошил волосы, пытаясь вернуть самообладание. Но внутри черным ядом разливалось отвращение к самому себе.

Он ведь все это уже проходил. И пьянство, и попытки забыться. И знал, что уход от реальности ничего не изменит.

В той катастрофе на Церере двадцатипятилетний Ян Хорган не только потерял невесту и будущего ребенка, но и сам пострадал. Несколько месяцев хирурги боролись за его жизнь, собирая буквально по кусочкам. Об этом до сих пор напоминали многочисленные шрамы, изрезавшие его тело. Врачи вернули его с того света, но не смогли вернуть его душу.

Едва встав   на   ноги,   он  покинул   госпиталь  и  продал   все,  что   имел,  чтобы   получить   патент  карателя.   Теперь  это   был   другой   Хорган:  жестокий,   опасный и хладнокровный убийца, ведомый лишь жаждой мщения. Высший суд Земной федерации дал ему право судить и карать космических отщепенцев: пиратов и контрабандистов. И он делал это с большим удовольствием, топя свою боль в чужой боли. Его руки были по локоть в крови, пугающая слава о зверствах командора Хоргана летела далеко впереди его имени, а короткие перерывы между карательными операциями были заполнены пьяным угаром, транквилизаторами и доступными женщинами.

Ему понадобилось целых семь лет этого ада, чтобы не то чтобы смириться, а хотя бы признать тот факт, что его девочки больше нет.

Это были очень долгие семь лет, практически бесконечные. Они привели его на Ллур, и только здесь, в суровых снегах этой планеты он обрел подобие душевного покоя. И вот теперь ему вдруг показалось, что он снова у той самой точки, с которой начал свой прыжок в темноту.

Но теперь он не мог позволить себе делать ошибки. От него зависели люди.

И Кира.

Сегодня она станет его женой.

Он ведь сам так решил - еще тогда, в ратуше, когда понял, кто она для него. И на этот раз он сделает все, чтобы ее уберечь. Запрет на замок, если понадобится, привяжет к кровати. Будет мыть, кормить и трахать так, чтобы ей нравилось. Но не отпустит, не позволит уйти. Потому что она, сама того не желая, стала единственной ниточкой, держащей его на краю сумасшествия. Исчезнет она - и все, Яна Донована Хоргана больше не будет. Останется только монстр, жаждущий крови.

А с ней он может снова найти себя. По крайней мере, попытаться.

Эта мысль его окончательно отрезвила.

Поднявшись, Хорган сделал несколько резких движений, возвращая контроль над телом и мыслями. Привел в порядок волосы и одежду, выпил стакан холодной воды и только потом нажал на ксанаре нужную комбинацию цифр.

- Гарт, малый зал еще не убрали после вчерашнего? - в бесстрастном голосе командора не было и намека на пережитый срыв.

- Эм... вы про тот, в котором парни венчались?

- Да.

- Нет, там как раз наводят порядок.

- Проследи, чтобы к семи все было готово. И пригласи отца Урриса.

- Сэр, вы что-то задумали? - в голосе Рубана послышалось беспокойство. Его явно насторожило упоминание единственного в поселке священника, представлявшего Объединенную Церковь Земной федерации. - Неужели решили тоже...

- У тебя есть возражения?

- Нет... - в динамике послышалось сопение. - Это ваше личное дело, сэр...

- Я тоже так думаю.

***

Кира потратила весь световой день на уборку первого этажа. Она надраивала полы, стены и мебель с таким ожесточением, что теперь все кости ломило от непривычки. Но это была приятная боль. Она позволила ей хотя бы на время позабыть обо всех злоключениях и не думать о том, что еще предстоит пережить.

К тому же результат собственных усилий не мог не порадовать. Из-под слоя грязи и пыли выступили лакированные панели, сделанные, если Кире не изменяла интуиция, из натурального дерева. Откуда в этой глуши такое богатство? Она решила, что обязательно спросит об этом у Хоргана.

Наконец, когда муки голода стали совсем уж невыносимы, она бросила тряпку и разогнулась. Только что отмытое зеркало, висевшее на стене прихожей, отразило ее хрупкую фигурку, утонувшую в мужской рубашке.

Кира скептично прищурилась, разглядывая себя. Да уж, видок еще тот. Вспотевшая, с перепачканным лицом, с всклокоченными волосами, которые выбились из небрежного узла, в который она их завязала. Рубашка болтается, как балахон, на чересчур худощавом теле, а из свободного ворота торчит тощая шея с выпирающими ключицами.

То-то Хорган сбежал. Наверное, при свете дня рассмотрел эти мощи и ужаснулся.

Она недовольно поджала губы.

Разве ей не все равно, почему сбежал Хорган? Почему она вообще о нем вспомнила? Ее не должно волновать, где он и чем занимается. Да она рада не видеть его подольше, потому что этот мужчина ее подавляет! Рядом с ним она чувствует свою слабость, а она ненавидит быть слабой.