Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

«Так и будешь сидеть и ждать, пока твоего друга не превратят в решето? Ну же… сделай это…»

Стакан в руке Хартунга треснул, и рука, нырнувшая под плащ, стала доставать что-то…

— Винтерс! — верзила оглянулся, и Герцог уже выхватил пистолет. У Хартунга в руке тоже блеснул вороненый ствол. Герцог услышал предупреждающее попискивание подзарядки карманного лазера и шагнул в сторону с рукой, уже вытянутой в сторону незнакомца. Хартунг взмахнул стволом в воздухе — звук подзарядки становился все громче и пронзительней — и ударил стволом Винтерса в лицо. Сделав шаг в сторону Герцога, он стал целиться.

Огонь несколько раз вылетел из руки Герцога, а вслед за этим послышались выстрелы. Хартунг отступил и стал сползать по стене. Герцог закричал: «Нет, нет, не…»

Затем он лучезарно улыбнулся. Хартунг уже лежал бездвижно у стены, в груди его зияла черная дыра.

— Герцог, какого дьявола, что ты натворил…

Не сводя прицела, Герцог еще раз нажал на спусковой крючок — и тело у стены дернулось в последний раз.

— Это вон тот парень! — послышались крики. — Он первый начал…

Вскоре к этому голосу прибавились другие — и судьба Герцога была решена. «Умышленное убийство в присутствии свидетелей при отягчающих обстоятельствах, с превышением необходимой самообороны» — гласил вердикт, вынесенный прямо на месте ареста. На этой планете судебные дела вершились на удивление быстро.

— А этот парень тоже… — он мог прожечь в верзиле дырку своим аппаратом! — послышались реплики в защиту. Однако полиция неумолима. Пострадавший не мог нести ответственности — и уже никому не мог объяснить, зачем собирался стрелять. Их с Герцогом загрузят в машины разного цвета: одного в синий полицейский грузовик, другого в черный катафалк.

— Герцог, — вопил ему Вонн. — Идиот! Ты хоть понимаешь, что натворил!

Ничего не ответив, Герцог бросил пистолет на стол. Он пролетел сквозь голограмму, под кнутом зеленого культуриста.

— Что ты наделал… — заклинал Вонн. — Что ты наделал…

Герцог улыбался. Ему нравился запах кордита.

9

В воздухе пахло весной. Снег сошел, и все, что было под ним, зазеленело и стало рваться к солнцу навстречу теплым солнечным лучам. В воздухе гуляли освежающие ароматы. Всякая тварь, вплоть до самой мелкой птахи, радовалась приближению весны.

Только Джеймс Мэй не радовался.

— Если вы не перестанете заниматься этой ерундой, — сказал он Мистербобу, — я надену скафандр, выброшусь в открытый космос и тем самым спасусь от ваших запахов. Перестань меня утешать, я здоров, как Винтерс.

Арколианец, как обычно, торопливо семенивший следом за капитаном, недоуменно пощелкивал клешнями.

— Но, джеймсоджеймс, я по запаху определил, что вы еще не совсем поправились, и просто пытался немного привести вас в чувство…

Мэй развернулся:

— Я, — начал он решительным голосом, но заметил, что говорит повышенным тоном, и тут же исправил свою ошибку. — Я, — вполголоса продолжил он, действительно, не совсем хорошо себя чувствую, но это совсем по другой причине. И, вы как никто другой, должны это понимать.

— Но почему? — недоуменно защелкал клешнями арколианец.

— Что — почему?

— Почему — я — «как никто другой»?

— Потому что вы, многоуважаемый господин посланник — профессиональный дипломат. Есть вещи, которые не обсуждаются. Вы можете понять, какие чувства сейчас терзают меня, и уяснить, что это настроение не улучшается никакими медикаментами.

Арколианец согласно закивал головкой. Мэй тут же выставил палец вперед, пресекая попытки перебить его. — Я знаю, что вы думаете, Мистербоб. В самом деле, отчего разумные существа А-форм так лелеют свои страдания и не хотят их развеять тут же? Не стану говорить за тех, кто предпочитает упиться вином, чтобы посмеяться потом над своими печалями. В моем случае все совсем по-другому. Просто, чем лучше прочувствуешь горе, тем выше потом момент триумфа. Надо использовать чувства на полную катушку.

— «На полную катушку», — пробормотал арколианец, запоминая. — У вас очень красивый язык. Такие образные выражения…

— Еще бы, — согласился Мэй. — Вы еще не слышали, какими образными они бывают, если меня как следует вывести из себя. — Они продолжили прогулку по коридору.

— А как, джеймсоджеймс, вас вывести из себя?

Мэй посмотрел на него:

— Лучшее не надо, Мистербоб.

— А-а. Тогда хорошо, давайте вы мне расскажете что-нибудь другое о поведении А-форм.

— Конечно, — согласился Мэй, продолжая каждодневную экскурсию по кораблю. — Вам еще многое предстоит узнать. Большинство разумных А-форм вовсе не такие, как я. Их не радуют собственные страдания. Но не забывайте, что я — Отморозок.

— Отморозок? Это еще что такое? Послышался скрежет хитина — это арколианец недоуменно почесал затылок клешней — жест, перенятый им у человека.

— Ну, это я знаю. Отморозок — это адепт Высшего Ордена Иеговы или Церкви Пятой Зоны.

Мэй покачал головой.

— Что? Разве неправильно?

— Знаете, что, — со вздохом отвечал Мэй.

— Да, джеймсоджеймс?

— Давайте обсудим это позднее.

— Но почему не сейчас?

— Потому что сейчас, уважаемый посланник, мне предстоит встреча.

Они прошли в библиотеку.

— Это интересно.