Отчаянный шаг

В какой-то момент ей захотелось рассказать ему правду о том, как ей пришлось придумать басню о круге друзей и вечной занятости, чтобы успокоить сестру, которая волновалась за нее, зная, что она одинока и у нее нет молодого человека. Когда мать была жива, Таппи и Майкл еще не были женаты, но уже жили вместе, и Пенни не хотела быть им помехой. После того, как они поженились, Пенни укрепилась в своем решении жить отдельно от сестры. Майкл был очень милый, преданный своей жене, но у Пенни возникло подозрение, что ему может надоесть постоянное присутствие другого человека в их жизни. Мало ли какие формы может принять человеческая ревность!

Конечно, были и причины чисто практического характера, чтобы не переезжать, да и вообще, по правде говоря, ей нравилось жить в пригороде. В мае, после двух недель, проведенных в Лондоне, когда она ухаживала за Люси, пока Таппи находилась в больнице, она была просто счастлива вновь оказаться в тишине своей маленькой квартирки. Пенни была одна, но не чувствовала себя одинокой. Между этими двумя состояниями существует тонкая, но очень значительная разница, которую не могла понять ее сестра, так любящая всегда быть в обществе.

Но сейчас Пенни подумала, что глупо говорить о том, что она отклоняла приглашения. Сол наверняка забыл, сколько раз он сам искал убежища в деревне! Хотя, если быть до конца честной, она действительноотказывалась от приглашений, когда знала, что Сол ван Димен будет присутствовать на вечеринке. Пенни подозревала, что ее сестра задумала свести их, и старалась не бывать там, где ожидался знаменитый шеф Майкла — «перспективный жених».

В нынешних обстоятельствах это ей показалось самой большой иронией судьбы. Пенни покраснела.

— Ты выглядишь такой расстроенной. — Рот Сола насмешливо искривился. — У меня нет никаких иллюзий в отношении тебя, и уверяю, никто не вправе осуждать тот образ жизни, который ты себе избрала. Все только волновались за тебя, хотели, чтобы ты была счастлива.

— Очень возможно, — согласилась Пенни. По выражению его лица она видела, что Сол по-своему смотрит на все события, и было бы бесполезно пытаться объяснять ему что-либо.

Конечно, Таппи искренне желала, чтобы личная жизнь сестры сложилась успешно. Она была уверена в том, что Пенни ничего не понимает в моде, и хотела помочь ей красиво одеться. Первыми ее шагами в этом направлении и были купленные для Пенни роскошное платье и необыкновенный корсет, которые должны были превратить гусеницу в бабочку.

Вспоминая, как взгляд Сола на несколько секунд задержался на ее груди, обтянутой шелковым платьем, когда она пришла в церковь с Люси на руках, она почувствовала, что краска заливает ее щеки. Бабочка и впрямь появилась, да еще какая!

— По крайней мере, ты сохранила способность краснеть!

От этого иронического замечания Пенни просто онемела. Насмешливый дьявол, мысленно назвала она его. Он все время ее задевает, дразнит, словно ждет от нее ответа, который бы только унизил ее.

Пенни повела плечом, заставляя себя улыбнуться.

— Временами забота семьи бывает обременительной, ты ведь знаешь...

— Боюсь, что нет. — Внезапно его лицо изменилось, насмешливая улыбка исчезла, губы вытянулись в одну линию. Голос звучал глухо. — Видишь ли, мне не довелось жить в семье после смерти моей мамы. — Она услышала, как хрустнули суставы его сжатых пальцев. — Отец у меня где-то есть, но я не видел его и не говорил с ним с той поры, как в шестнадцать лет кончил школу.

— Но это ужасно! — воскликнула Пенни, искренне негодуя.

Его нынешнее поведение вовсе не располагало к сопереживанию, однако она не могла подавить в себе это чувство. Об отце у нее были только смутные воспоминания, но он остался дорогой и неотъемлемой частью ее детства.

Пенни рада была возможности сменить тему разговора и узнать побольше об этом, в сущности, незнакомом для нее человеке, за которого она вышла замуж. Пенни подалась вперед и смотрела на него с состраданием.

— Он женился вторично? — спросила она, размышляя о том, что за женщина была его мачеха, которая отвергла пасынка. Впрочем, может быть, Сол сам отверг ее. Пенни видела, как на лице его сменялись выражения то горести, то злости, и это не удивляло ее.

— Я даже не знаю этого. — Сол отпил вина. — Скорее всего, нет. Он был очень предан моей матери. — Сол замолчал, видимо размышляя, стоит ли продолжать.

Пенни терпеливо ждала, чувствуя его смятение. Когда он снова заговорил, то по его тону, она поняла, как болезненна для него эта тема.

— К несчастью, он считал меня виновным в смерти мамы.

— О нет! — Сразу вспомнив, как она сама обвинила его в том, что Люси осталась сиротой, Пенни растерянно смотрела, готовая прекратить разговор. Что-то в его полузакрытых глазах заставило ее замолчать. Мрачная гримаса исказила его лицо.

— Она погибла, пытаясь спасти меня из-под колес грузовика, когда я выбежал на дорогу. Мне было семь лет, когда это случилось.

Пенни видела на лице сидящего перед ней взрослого человека боль и переживания, горе и чувство вины маленького мальчика. Слезы невольно навернулись у нее на глаза.