Отчаявшимся небо дает дождь

– Послушай, это, конечно, не мое дело, но я могу тебе чем–нибудь помочь? Ночью одной в городе небезопасно. Понимаю, я и сам сейчас паршиво выгляжу, но…

В этот момент она медленно обернулась.

С детского личика на Гора смотрели два огромных синих неба.

Неподвижных. Бездонных. Не имеющих возраста. Такие глаза бывают у слепых, безумцев и у ангелов на картинах.

От неожиданности Гор подавился словами, а девочка отвела взгляд.

Поплотнее притянув к груди спрятанные под пальто колени, она обняла их тонкими руками и опустила голову.

– Эй, я не знаю, что с тобой произошло, но я не могу бросить тебя здесь одну. Понимаешь?

Он безуспешно попытался заглянуть ей в лицо и вздохнул.

– Может, связаться с родителями?

Девушка промолчала.

– Нет? Не нужно? А с друзьями?

Ответа не последовало.

– Или с полицией?..

Опять тишина.

– Ну скажи хоть что–нибудь? – не выдержал Гор. – Меня вот Ярослав зовут. Но все называют меня "Гор". А знаешь, почему? Потому что Горенков – вот и весь маркетинговый секрет… А как зовут тебя?

Незнакомка не издала ни звука.

– Ты меня хоть слышишь?.. – озадаченно проговорил он, глядя на светлую макушку.

Девушка подняла голову и, не глядя на собеседника, кивнула.

И тогда Гор решил вызвать шофера.

Когда прилетел аэромоб, он просто протянул ей руку и спросил:

– Ты поедешь со мной? Я клянусь памятью моей матери, что даже пальцем тебя не трону и не обижу. Веришь?..

Вместо ответа тонкие холодные пальчики легли ему в ладонь.

Гор снимал квартиру на верхнем этаже небопронзателя в центре.

Взглянув в зеркальце замка, он отступил на шаг, приглашая нечаянную гостью войти первой.

– Проходи. Добро пожаловать в мою берлогу!

Свет включился, осветив огромную студию с двумя панорамными окнами. Посередине стоял старинный рояль – один из настоящих сохранившихся бехштейнов. Все остальные элементы обстановки располагались так, словно их бросили на том самом месте, куда их по чистой случайности выгрузил доставщик: диван, на котором лежала гитара, маленький столик, заваленный нотными листами, чуть дальше разместились видеофон и пара барных стульев. В углу безмолвно застыл болезненно подмигивающий красным индикатором неисправный домашний робот, похожий на большую многорукую тумбу.

– Сегодня я переночую здесь, а ты – в спальне. Идет?

Гор протянул было к девушке руки, но она отпрянула всем телом и закрыла лицо руками.

– Эй, эй! Я всего лишь хотел помочь тебе снять пальто!

Она недоверчиво покосилась на него и сама скинула с плеч безобразный тулуп.

Сначала ему даже показалось, что она одета только в собственные волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине ниже середины бедра. И только потом разглядел тонкую розовую майку и короткие пижамные шорты.

– Вот это я русалку нашел! – удивленно присвистнул Гор, уставившись на девушку. – Дааа… грхм… ты откуда сбежала такая?..

Она по обыкновению ничего не ответила. Просто стояла, опустив глаза в пол не двигаясь, как большая дизайнерская кукла.

Наконец он заставил себя отвернуться.

– Иди–ка ты, детка, в ванную. Согрейся как следует, и халат надень от греха подальше. Туалетная комната слева по коридору.

Гор сел за рояль и открыл крышку. Длинные пальцы легко пробежали по клавишам. Стройные, бархатные звуки повисли в воздухе – и медленно растаяли, как цветочный аромат.

– Знаешь, в том, что ты молчишь, даже есть своя прелесть. Когда собеседник ничего не говорит, создается впечатление, что он тебя слушает.

Он сыграл пару минорных аккордов и украдкой взглянул на девушку. Та приблизилась к инструменту и осторожно гладила пальчиком лаковую поверхность.

– А когда тебя слушают, появляется потребность говорить…

Гор принялся расслабленно перебирать октаву за октавой.

– Вот сейчас мне мучительно хочется что–то написать… Что–то красивое, настоящее, живое – как дождь, под которым мы с тобой промокли. Странное дело – руки хотят, а голова пуста, как выпитый стакан.

Он ударил по клавишам всей ладонью.

Резкий, нестройный звук гулко разлетелся по студии.

– Нет там музыки. Хоть убей…За последние три года я не написал ни одной стоящей вещи. Понимаешь? Ни одной.

Гор обернулся к своей гостье.

Она стояла, нахмурив тонкие брови и по–птичьи склонив голову в бок – и вслушивалась в затихающую какофонию.

– Ладно, иди уже. Чистое полотенце должно быть там, на полках.

Девушка кивнула и ушла, а он снова принялся задумчиво перебирать клавиши.

– Нет… Опять где–то рядом, но все равно не то…

Его диалог с роялем прервал чужой женский голос.

– Гор!

Он даже не сразу понял, что это за голос и откуда взялся.

– Гор! – снова раздался жалобный оклик из туалетной комнаты.

– Невероятно – так ты все–таки умеешь разговаривать! Вот это открытие! – улыбнувшись, крикнул он в ответ, соскользнул с табурета и раскачивающейся походкой подошел к двери.

– Что случилось? Мне войти?

– Помоги…

– Ладно, я вхожу!

Она стояла в наполненной ванне, ослепительно обнаженная, вся облепленная плотным покрывалом мокрых волос. В глазах стояли слезы.

– Помоги… Я запуталась, – прошептала девушка.

Брови Гора взметнулись вверх. Он озадаченно присвистнул и потер щетинистый подбородок ладонью.

– Святые угодники… Ты это… В воду присядь?