Отчий дом

Вдруг и девушки неожиданно вынырнули на это пространство — прелестные девушки, откуда только и появились… Четверка москвичей со вниманием смотрела на это зрелище, еще ничего не понимая. А те, красавицы, шли не торопясь. И было в их движении, в поворотах что-то сказочное и трогательное. Как будто весь базар преобразился, и торговля пошла оживленней, и товару прибавилось.

Павел с Петром вначале было насторожились, вспомнив, вероятно, свою юность. Но теперь все было другое (оставался лишь след, намек), тут был один только вызов, кураж: смотрите, любуйтесь; тут были зов, веселье и потеха. Пройдя круг, они вновь показались на виду четверки москвичей… И в это мгновение взгляды встретились.

— Мы были узнаны как нездешние, — предположил Василий. — И, кажется, они почувствовали достойных соперников…

— По-моему, ты преувеличиваешь, — откликнулся Николай.

— Ничего подобного, — сказал Павел. — Вы оба не правы. Вы и сами не знаете, кто вы такие. На вас посмотришь со стороны… Когда мы с Петром выходили из магазина, я стал искать вас глазами. И вот я посмотрел туда, куда все смотрели. А там были вы: стояли посреди базара, заняв, казалось, всю площадь, такие колоритнейшие фигуры… как бы из кукольного балагана. И о чем-то с воодушевлением беседовали, именно страстность вашего разговора, эмоциональность невероятная… Вы словно в живых картинах изображали то, чем мы живем, только скрываем. И я вспомнил, как в детстве отец рассказывал мне о живых картинах, а теперь увидел это своими глазами. «Сократ, беседующий с Платоном» — так, например, можно было бы назвать. Это было потрясающее зрелище. Мы с Петром получили огромное удовольствие. И я подумал еще: что это за «персонажи» стоят, беседуя, не Иван ли Никифорович с Иваном Ивановичем? А потом подумал: а может, это Иван Васильевич с Василием Ивановичем? Но где же их тарантас?

Опять все долго смеялись.

«Ватага» на мгновение остановилась, замерла в своем победоносном движении, как бы раздумывая, принимать ли этот смех на свой счет… Гитарист тронул струны, словно призывая к наступлению. Главарь мотнул головой, уже готовый было ринуться в бой. Но тут невольное обстоятельство нарушило все планы — к гитаристу подошла миловидная девушка, хрупкая, нежная, и что-то сказала такое, от чего все там рассмеялись, и так хорошо… Они вдруг все преобразились.

Петя хмыкнул, а за ним и Василий, а потом и Николай с Павлом.

Главарь взял из рук прелестной девушки корзинку, покрытую белоснежным полотенцем, и вся компания стала удаляться. Но гитарист все же оглянулся и сделал сидящим на ящике путешественникам нос. Как говорится, победа была одержана без сражений. Пора было собираться в путь, они могли теперь спокойно покинуть этот городок. Снова разобрались парами и двинулись к реке.

У дебаркадера раскачивался теплоход на подводных крыльях: он назывался «Стрела», и это говорило о многом. Теплоход был заполнен до отказа. И тут наши путешественники оказались в некотором смущении оттого, что не было на месте старика-караульщика.

Вдруг звонкий голос, как полковая труба, прокричал:

— Артисты прибыли!

Капитан, не раздумывая, дал протяжную торжественную сирену — к отплытию, к отходу. Со своего высока он, приветливо улыбаясь, махнул им рукой, а те, что сидели или стояли у чемоданов, мешков, узлов, посторонились и дали дорогу. Один из диванов салона был уставлен их вещами. Они смущенно пробрались туда. И Петру ничего не оставалось, как исполнить то, на что он был мастер.

Он громко сказал:

— Я вам песню спою, дайте гитару!

Не буду описывать, что дальше происходило на теплоходе. Восторженность пассажиров постепенно спадала от духоты, беспрерывного воя моторов. Всех клонило ко сну, и многие уже спали.

Несколько раз теплоход приставал к берегу — правый берег был почти везде высокий и холмистый, поросший елью и березами.

Скоро теплоход подошел к мосткам, бросили доску с борта, и все гуськом, передавая друг другу вещи, прошли к берегу. Кроме москвичей здесь никто не выходил. С палубы что-то кричали, улыбались и махали руками.

Они стояли у рюкзаков и узлов под холмом, на который им предстояло взобраться. Но не думали сейчас ни о чем, стояли, завороженные тишиной и прохладой, необозримыми далями. Как будто слышно было, как спускаются на землю капли дождя, как пар поднимается от земли. Они долго так стояли, всматриваясь в окрестности, вдыхали воздух, напоенный влажным нежным запахом сосны, прелых листьев, травы, смотрели друг на друга. Им всем дано было еще раз ощутить состояние юности.

— Ну, дорогие мои, — позвал Николай чуть дрогнувшим голосом, — пора и в путь.

Они поднимались все выше и выше, переходя ручьи, прыгая с кочки на кочку. Земля оттаивала, набухала, готовая принять усилия человека и родить. Время от времени приезжие останавливались, чтобы передохнуть, посмотреть на пройденный путь, друг на друга, увидеть лесное пространство за рекой.