Отдай, детка! Ты же старшая!

Девчонки к такому повороту были явно не готовы. Даринка не могла сразу откреститься, так как это значило сдать Лильку с потрохами. Но и самой чувствовать себя в роли жертвы не хотелось. Не зная, как выйти из ситуации, девчонки нервно хихикнули одна за другой, судорожно ища достойный выход. Да, это была пикантная и даже неловкая ситуация… И она могла бы затянуться…

Но, к счастью, подали даринкин заказ, и на стол вокруг нее поставили сразу картофельный крем — суп с лисичками, ароматный Бадриджан — мепе (такая лодочка из баклажана, ням — ням — ням, начиненная куриной печенью, сладкой паприкой, помидорками, запеченная под сыром) и говяжьи ребрышки с тыквенным пюре. Истомин и Резенская вдруг вспомнили, что голодны и непроизвольно плотоядно сглотнули, наблюдая, как Даринка, притянув к себе супчик с гордым видом «не отдам врагу обед», начала, наконец, с большим аппетитом есть.

Даринела, пополняя запасы организма с неизменным постоянством, с радостью отметила, что опасный разговор затих. Резенская и Истомин еще несколько минут перебрасывались ничего не значащими фразами и периодически смотрели на молчаливую, тщательно жующую Даринку, которая всем видом показывала, что тяжелая пища не дает ей раскрыть рот. Вот попробуйте сами, драгоценный читатель, тщательно жевать крем — суп. Попробовали? И как? Получилось? Зато вы лучше поняли весь спектр чувств, которые испытывала наша героиня, пытаясь изображать герцога и герцогиню из незабвенного и уже почти забытого фильма советских времен «Театр».

Они всё смотрели на нее. И эти взгляды, то ли голодные, то ли коварные, ожидающие чего-то, заставляли Горянову нервничать и проявлять чудеса выдержки, равномерно и не дрожа поднося с постоянной частотой колебаний ложку ко рту. Дарина уже хотела им что — нибудь эдакое сказать, но тут снова подали заказ… Это и спасло мировую гармонию. Когда в желудках оголодавшей честной компании пропали тыквенный суп и суп харчо, долма, ребрышки на углях с печенной на травах картошкой, жареный сыр и даже згапари (вот правда, куда в Даринку, стройную довольно девицу, влезло еще и (пироженко такое шоколадное со сметанным кремчиком), прерванный опасный разговор продолжился.

— Мне жаль, что кулинарные изыски остановили нас на такой важной для меня и животрепещущей теме, — кинул пробный мяч Истомин.

— Ах, оставьте! — сытая Даринка уже ничего не боялась. — Животрепещущей теме? Ха! Красоваться изволите? Всё так серьезно? Никогда бы не подумала. Неужели банальный матримониальный интерес к Вам одной из присутствующих здесь дам заставляет нервничать такого опытного, знающего жизнь человека? Мне казалось, что вы закоренелый холостяк, свято хранящий знамя своей свободы, и Вас так просто не сбить с пути. Или биологические часики делают тик — так и для мужчин? И вы боитесь поддаться общей истерии представителей сильной половины возраста «совсем близко к сорока»?

Резенская с чувством пнула Даринку под столом.

— Не могли бы вы, Лилия Павловна, — тут же, удерживая на лице вежливую полуулыбку и при этом досадливо потирая ушибленную ногу, отреагировала Горянова, — чуть — чуть подвинуться, а то ваши стройные ножки ЗАДЕВАЮТ, знаете ли!

— Вы тоже задеваете, Даринела Александровна, но не скажу вслух, что и чем…

— Ах, Лиля! — улыбнулся ей тепло Истомин. — Поверьте, Ваша природная воспитанность преувеличивает размеры словестной катастрофы.

— Да — да! — подхватила Даринка. — Не думаю, что Альгис Саулюсович принимает мои едкие замечания близко к сердцу. У людей, самодостаточных, развивается стойкий иммунитет ко всякого рода инсинуациям. Я ведь правильно понимаю? И только люди, имеющие какой — либо скрытый от общества порок, реагируют бурно и склонны к обиде, — тут она прервалась и потянулась ближе через стол к Истомину, чтобы вкрадчиво продолжить, — или, может быть, Лилия Павловна права? И вы стойко скрываете черные мысли- верный признак наличия у Вас скрытого изъяна?

Резенская снова толкнула Горянову. Но та даже не подумала отодвинуться.

— А что, я выгляжу обиженным? — усмехнулся Истомин и откинулся назад, делая расстояние между ним и Дариной приличным.

Но Горянова не унималась:

— Я вот только что подумала, Альгис Саулюсович, и эта мысль снова подтверждает, что с Вами не все так просто…

— Что именно?

— В вашем возрасте только бракованные особи бывают одиноки.

Резенская возмущенно охнула.

— Неужели?

— Да, — хмыкнула Горянова и тоже откинулась назад, — это подсказывает опыт и жизненная практика. Породистых безупречных кобелей обычно разбирают щенками.

Резенская икнула и отвернулась, а Горянова радостно продолжала:

— А если Вы еще к неполным сорока годам свободны, то… — она сделала многозначительную паузу… напрашивается неутешительный вывод… так что, мне кажется, нам девочкам, пора подумать, а вообще стоит ли, гипотетически, проявлять матримониальный интерес к столь подозрительной личности, как Вы!

— Так! — вмешалась Резенская. — Предлагаю столь опасную тему прервать, — а то, боюсь, вечерний поход в театр сегодня не состоится.

— Почему? — удивилась Горянова.