Отдай, детка! Ты же старшая!

— Огромный! И я — главная! Представитель заказчика с неограниченными полномочиями.

Истомин присвистнул:

— Кто так доверяет?

— Самвел Тимурович.

— Серьезный человек! Он абы с кем не работает. Это признание, Даринела Александровна, посильнее потанинского гранта! И если вам интересно мое мнение, то надо однозначно ехать!

— Не все так просто…

Он оторвался от еды и снова очень внимательно посмотрел на нее:

— Боитесь оставить своего мальчика одного? — понимающе свел брови Истомин. — О, женщины!

Даринка дернулась.

— Простите, — тут же совершенно серьезно извинился он. — Не хотел язвить, но не думал, если честно, что для вас личные отношения приоритетней работы. Только не для Вас!

— Что, у меня на лбу написано несмываемыми рунами великолепное слово «карьеристка»?

— Есть такое дело! Только с одной поправкой — карьеристка действует расчетливо, а вы просто любите свою работу и делаете ее замечательно. Это я могу сказать совершенно очевидно! Знаете, я тут недавно специально по вашему объекту у нас на заводе документацию сверял. Так вот, у вас расхождения сделанного с заявленным нет вообще. Ноль процентов. Вы выполнили ровно то, что прописали в ТЗ, и даже по сантиметрам уложились. За всю свою предпринимательскую деятельность такую немецкую педантичность встречаю впервые.

— Ой! — Горянова от удовольствия даже порозовела.

— Так что, мне жаль будет, если вы упустите такую серьезную возможность для роста. Да и уверен, что Вам понравится боевая обстановка и новые места и люди. А мужчина… — он как — то так опять, по- своему, по-истомински хмыкнул, — мужчина, если уверен, что это его женщина, а не просто удобная, легко заменяемая субстанция, подождет. Мы, если действительно любим, не изменяем. Просто не тянет на другую. К тому же есть самолет. Два часа, и вы дома!

— Успокаиваете?

— А вы ждете от меня чего — то другого?

— Нет! Спасибо!

Они доели обед и расплатились каждый за себя. Истомин даже успел попрощаться и начал натягивать свой дафлкот, как Даринка сказала:

— Жаль, что вы успели переодеться.

Он недоумевая свел брови.

— В смысле?

— Ну, я хотела бы вблизи рассмотреть ваше пальто от Crombie, все — таки английская классика. А то совершенно пропустила утреннее развлечение.

Он замер, явно не представляя, о чем говорит Горянова…

Даринка почувствовала неладное, но все еще продолжала:

— Да я про сегодня утром… Наш офис, ваша крутая бээмвешка, английское пальто, и страстная блонди у вас в руках и на губах…

— Что? Кто?

Даринка осеклась, увидев совершенно отчетливо, что Истомин не понимает, о чем идет речь. Или притворяется? Нет! Не похоже! «Офигеть, — подумала она, — а Лилька — то, лицедейка херова, такую историю разыграла!»

И сказала вслух:

— Нет, ничего. Простите. Я что — то перепутала, — и продолжила осторожно, — но все — таки, давайте с сегодняшнего дня перейдем на ты.

— А что так? За что ж такая милость? — усмехнулся он.

— Да как — то странно будет парня близкой подруги называть по имени, отчеству.

Истомин замер. Потом покачал головой:

— Быстро вы узнали… Лиличка просветила?

— Так счастливые глаза не замажешь … А мы девочки дотошные, — не стала топить подругу Горянова.

— Хорошо, Дарина, — согласился Истомин, — давай будем на ты. До встречи! И удачи! Для осознанного выбора — самое то!

И он повернулся и вышел. А через несколько минут от окон кафе стартанул вполне нормальный, ну не сказать, что бюджетный, но все же и не запредельно стоящий мерседес…

— Да! — протянула Даринка. — надо будет пойти Завирко рассказать. Провели нас, как малолетних… А Лиличка! Не простая ты девочка, как оказалось!

И Горянова тоже вышла из кафе и пошагала на работу. Энергия била через край!

Вот что делает с человеком хорошая еда и приятная компания!

Глава 13

Вечером того же дня Горянова решила устроить дома романтический ужин, предполагая в непринужденной и располагающей обстановке обсудить с Ваней открывшиеся неоднозначные перспективы карьерного роста. Благо Пименов рассчитывал задержаться, так его другу Сергею срочно потребовалось перевезти какую — то старую кровать из дома на дачу. Вызывать грузчиков среди Ваниных друзей считалось плохим тоном: зачем же деньги платить, когда друзья молодые да сильные, особенно Иван. Да еще и безотказные. Ну, логично же? Даринке подобный расклад не нравился совсем, но Иван на ее очередное ворчание просто обнял ее и тихо сказал на ушко:

— Дарин, не все зарабатывают, как мы с тобой. И потом, зачем же еще нужны друзья?

Горянова попыталась донести, что, по ее мнению, друзья нужны не кровати таскать, а для другого, но Иван действовал на нее своим безмерным обаянием: не размыкал рук, смотрел на нее ласково — преласково и улыбался, приговаривая:

— Меркантильная ты моя!