Отдай, детка! Ты же старшая!

И только Ване было не до смеха. Он, если честно, даже в туалет от греха подальше выйти не решился. Через два часа Даринка закрыла ноутбук, быстренько приняла душик и поспешила в спальню. Проходя мимо зала, краем уха отметила, что там подозрительно тихо, но, посчитав, что это к лучшему, поторопилась в спальню.

Ваня не спал, к чему — то прислушиваясь.

— Ты чего? — шепотом спросила Даринка.

— У тебя такая акустика! Все слышно! — расстроенно сообщил он.

— Что слышно?

— Ты ляг! И помолчи, сразу поймешь!

Даринка так и сделала. О! Она сполна той ночью испытала все, что переживают родители в тот момент, когда их великовозрастное чадо приводит домой девочку или мальчика…

Шепот, как оказалось, намного слышнее, чем обычный разговор. Через час, слушая тихие смешки, фырканье, причмокивания, Даринка сказала:

— Я их убью! Они что там, оргию устроили?

— Не нужно, Дарь, — попытался остановить ее вконец измученный Иван.

Но разве Горянову удержишь? Со словами «шалавы малолетние» она сорвалась с кровати, цепляя на ходу легкий шелковый прозрачный халатик. Влетев в зал злобной фурией и включив свет, она с удивлением увидела только сонные невинные мордочки, лежавшие на расстоянии друг от друга. Элька на одном конце дивана. Мажорчик на другом. Между ними скромная Соня. Фух! Все нормально! Герман вообще не поднял головы от подушки и тихо сопел, уткнувшись в нее носом. Горянова извинилась, выключила свет и вышла. И только в комнате задала себе вопрос:

— А если их четверо, то где еще одна?

И услышала довольный шепот мажорчика:

— Она уже ушла. Хи — хи… а ты не вылезай и не прерывайся, Катюш! Ну надо же дело закончить… Хи — хи. Взялась за гуж, не говори, что… оу! Оу!

— Вань, — спросила растерянная Горянова, — а вот когда у нас дети будут, мы тоже так за их моральный облик переживать станем?

Ваня хмыкнул и привычным способом решил показать, что само направление Даринкиных мыслей, ну, дети и все такое, ему очень понравилось. В конце концов, должно же быть сегодня ну хоть что — нибудь хорошее?

Глава 20

Утро было тяжелым. Для молодежи! Бодрая Даринка, проводив Ванечку часов в шесть, ему нужно было перед сменой заехать домой и что — то там забрать, влетела в зал с победными выкриками:

— Подъем!

Мажорчик, сонно обнимая полуголую Катьку, почти лежавшую на нем, первым разлепил глаза:

— Теть! — хрипнул он лениво. — Ты с утра такая бурная, вот прямо секси! Поэтому уймись! На улице темно, холодно, промозгло. Иди сюда, приляг, погрейся, — он постучал рукой по краю дивана, — если, конечно, богатырь на заставу ускакал. Тыгыдым — тыгыдым — тыгыдым …

— Я тебе сейчас уймусь, Тыгыдым, — мало не покажется! Подъем, бойцы! Кому сказала?! — рявкнула Даринка и, в мгновение ока оказавшись около дивана, рванула с ребят одеяло на себя.

Забрав средоточие тепла и неги, она поспешила на кухню, предварительно закинув одеялко в спальню, что б уж наверняка.

Минуты через четыре стала вылезать молодежь. Сонная и недовольная. Последним вылез мажорчик, и Даринка усадила всех завтракать. Герка сморщился, увидев на столе овсянку с фруктами. Но выказать свое недовольство было некому, потому что Даринка уже вовсю суетилась в ванной комнате, снимая с сушилки кофты, водолазки, куртки, так что пришлось есть. Разместив нехитрые пожитки гостей в прихожей, Горянова вернулась на кухню.

— Значит так, — сказала она, присаживаясь напротив компании, — через пятнадцать минут жду всех внизу у машины, одетых. Вас, Эльвира Александровна, мне велено доставить домой.

Элька вскинула глаза.

— Да! Папенька жаждал передать, что ждет блудную дочь дома с распростертыми объятиями. Елена Артемовна также кивала головой, выказывая свое бурное согласие. Вас, девушки, я подкину до общаги, она, если мне не изменяет память, на Строительной?

Девчонки разом кивнули.

— Хорошо, — добавила Даринка, — тогда я сделаю остановку у парка. А вас, молодой человек, ждет юрфак.

— Пуф…эээ? — издал невразумительный звук Герман.

— Первая пара в восемь, я расписание на сайте уже посмотрела, — и Горянова положила на стол перед удивленным мажорчиком его студенческий билет, двести пятьдесят рублей, пакет с тетрадкой и ручкой и маленьким боксом с бутербродами.

— А откуда у тебя, теть, мой студенческий? Тебя вообще не учили в детстве, что по чужим карманам лазить нехорошо?

— Учили. Только когда в порыве страстей снимаешь штаны, — Даринка сделала многозначительную паузу, — следи, чтобы из них ничего, кроме твоего тщедушного тельца, не выпадало. Ясно? — и она вышла, оставив молодежь в молчании.

— От кому — то с мамкой повезет, — подвёл итог мажорчик, — это ж застрелиться!

Ровно через пятнадцать минут молодежь усаживалась в горяновскую машину. Ехали почти молча, тихое сопение невыспавшихся терпко разбавлялось звуками дорожного радио. Неожиданно перед зданием с банкоматами СБ Горянова остановилась, включила аварийку и выскочила, оставив сидевших ребят в недоумении.

— По классике жанра сейчас в нас должен въехать грузовик и размазать по асфальту, — смачно сообщил мажорчик, вызвав слабые улыбки на лицах сидящих.