Отдай мне дочь

— Сказала, что таких не знает и вышла на станции, — с трудом закончив, Юлия Максимовна громко высморкалась в платок. Казалось, невидимая рука вцепилась ей в горло и начала душить. — Извините, — прохрипела, — я, пожалуй, пойду, — и мышью юркнула в подъезд.

— Юлия Максимовна сильно сдала, — вздохнув, признался Борис, как только за ней закрылась дверь.

— Да я вижу.

— Я уже подумывал съехать от нее, сама понимаешь, что это как-то неудобно и неправильно жить у бывшей тещи, но, боюсь, если она останется одна, то окочурится.

— Да, одну ее точно нельзя оставлять, — согласилась Милана. — Но разве можно что-то сделать? Такая ситуация… Она очень переживает.

— Я думаю, можно. Ее надо расшевелить, переключить внимание… — Он как-то странно посмотрел на нее, но она не поняла намека. — Может, все-таки разрешишь ей увидеться с внучкой? — наконец спросил прямо, а Милану передернуло от его слов.

— Не знаю…

— Кирилл как-то обмолвился, что Аня хотела познакомиться с младшей сестричкой… Можем устроить встречу. У Юлии Максимовны. Что скажешь?

Милана неопределенно пожала плечами, хотя в глубине души уже знала: встреча неизбежна. И Аня к ней готова.

Глава 17

— Я готова! — радостно воскликнула Аня, услышав предложение встретиться с сестрой. Милана мысленно простонала: «Ну вот, что и следовало ожидать!» Девочка бросилась в свою спальню, стала перебирать игрушки, о чем-то сосредоточенно размышляя.

— О чем ты думаешь? — Милана замерла на пороге, скрестив руки на груди.

— Что подарить Лиде. Сколько ей лет?

— Три года.

— Та-ак… А что я любила в три года?

— Хм, — Милана задумчиво подперла подбородок рукой. — В три года ты любила собирать конструктор.

— Отлично! — Аня радостно захлопала в ладоши. — Значит, я подарю ей конструктор!

Она бросилась копаться в закромах и вынула сумку с конструктором. Милана нервно прикусила губу, наблюдая за энтузиазмом дочки. Потом осторожно произнесла:

— Милая, я не уверена, что Лидочка сможет играть… — сделала паузу, подбирая слова. — Она болеет, поэтому развивается немного медленнее, чем другие дети…

Аня перестала суетиться и серьезно посмотрела на нее. Это был осмысленный взгляд, совершенно не детский. Кажется, она все прекрасно понимает.

— Я буду ей помогать, — заверила девчушка, — объяснять, показывать, вот увидишь, у нее все получится!

Милана улыбнулась, приблизилась к девочке, прижала к себе.

— Какая ты у меня умница, — погладила ее по мягким волосам. — Только я тебе еще кое-что не сказала…

Присела на корточки и заглянула дочке в глаза. В юбке и кофточке с рюшами нежно-голубого цвета, с аккуратными кудряшками Анечка напоминала маленькую принцессу. Но главными, конечно, были не внешность и не красивые наряды, а то, что в ее сердце цвели любовь, чуткость, сопереживание, открытость. И это очень радовало Милану. Девочка не ожесточилась, не затаила обиду, а наоборот, один раз столкнувшись с предательством, она научилась ценить то, что дарил ей Господь, и старалась не делать больно другим.

— Что? — вопрос девочки выдернул Милану из мыслей. Она на миг поджала губы, не зная, как сказать, потом выдохнула:

— Лида сейчас живет вместе с бабушкой, Юлией Максимовной, — испуганно замолчала, ожидая реакции девочки. Но Аня даже бровью не повела. Слушала спокойно, не перебивая, и взгляд ее оставался таким же вдумчивым и взрослым. — Юлия Максимовна тоже хочет увидеться с тобой. Ты согласна?

Дочка молчала.

— Если не хочешь, можем встретиться с Лидочкой в другом месте, — поспешно предложила Милана, взяв Анечку за руки и сжав ладошки, — совсем необязательно видеться с Юлией Максимовной.

— Я согласна, — маленькая принцесса тепло улыбнулась.

— Согласна? — переспросила Милана, не веря собственным ушам. И в знак подтверждения получила уверенный кивок. Проглотив ком, опять прижала доченьку к себе.

— Давай договоримся: если тебе станет неприятно, больно, обидно, сразу говори мне, мы уйдем или перенесем встречу…

— Мам, все будет в порядке, — подмигнула Аня и погладила ее по плечу. Милану вдруг осенило: это ее успокаивает дочка? Ее? Получается, она переживает гораздо сильнее, чем Аня? Мысленно усмехнулась. Не зря Кирилл в шутку называл ее мамой-паникером. Она так старалась оградить малышку от всех опасностей, от всех жизненных проблем, а дочка, оказывается, уже выросла и теперь оберегает ее! Еще не настолько взрослая, но уже и не та пятилетняя малышка, испуганно к ней прижимающаяся.

Внезапно вспомнила себя маленькую, точно так же мамочка ее обнимала и точно также пыталась уберечь от всего плохого.

— Милая, теперь только я могу о тебе позаботиться, — говорила она тогда, гладя Милану по голове. Они сидели в тесной спаленке, на старой кровати, а за окном выл ветер и стекла дребезжали так, что становилось не по себе.

— А как же папа?