Отдаю свое сердце миру

– Олимпийский национальный лес, приглашаю. Я хочу показать тебе дерево-волка, которое видел там однажды.

– Дерево-волк? Да ладно. – Она думает, что это подстава.

– Нет! Это реальная вещь, удивительная, созданная природой, как ты любишь. Дерево-волк формируется, когда стоит одиноко на голой земле. Все вокруг уничтожено огнем или еще какой-то стихией… Это дерево – как единственный выживший. Продолжая существовать в одиночку, оно сильно разрушается, обычно от удара молнии. Оно должно умереть, сгореть дотла, исчезнуть. Ты сама сможешь увидеть, как оно было повреждено в прошлом. Оно загибается от ветра, потому что у него нет укрытия. Его более тяжелые ветви отрублены ледяными бурями. Эти деревья, скажу я тебе, корявые и изломанные, приобретают фантастические формы.

– Послушать, так они какие-то зловещие.

– Зловещие? Ни в коем случае. Это самые красивые создания. И на верхушке, ближе к солнцу, вырастают новые ветки.

– Вау.

– Вот именно, что вау. Высшая форма красоты.

– Ладно, поверю тебе на слово. О боже, москиты. – Она хлопает себя по руке. – Пора по домам.

– Подожди. У меня для тебя кое-что есть. – Он протягивает ей маленький кусочек дерева.

Она смеется.

– Енотова какашка любви?

– Не знаю. На самом деле у него нет ни ушей, ни хвоста, ни даже головы, так что, возможно, это просто какашка любви.

Сладкий поцелуй; какашка любви. Аннабель распирают нахлынувшие чувства. Ком подступает к горлу. Во всем этом столько тепла и доброты, что сердце щемит от нежности.

– Это лучшее из того, что мне когда-либо дарили.

Она говорит искренне. И Люк это чувствует, потому что обнимает ее за плечи и крепко прижимает к себе.

34

Песен про сердце не перечесть, о сердце слагают стихи и легенды, о нем собирают интересные факты. И правда, сердце и поет, и говорит, и рассказывает свою историю. С точностью измерены мили его артерий, сила его биения. Но вместе с тем сердце умеет хранить молчание. И это тоже загадка. Никто не знает, как выживает разбитое сердце.

Как это происходит?

Ни малейшего представления.

Как мы выдерживаем?

Никаких подсказок.

Одно Аннабель теперь знает наверняка: слово courage (мужество) происходит от латинского сor, что означает сердце. За одним ударом сердца следует другой удар. Один шаг заставляет нас делать следующий шаг. И так мы двигаемся вперед. Иногда против собственной воли, иногда вопреки всему, но идем вперед. Мы пересекаем ледники, бредем по темной земле скорби. Вырываемся за пределы атмосферы и возвращаемся обратно. Ледники и темная земля скорби всегда остаются позади. Атмосфера навечно вокруг нас и над нами. Мы всегда будем ощущать ее присутствие. То, что произошло, будет встречным ветром и силой сопротивления, путеводным светом в пургу, неверным поворотом. Путь через ледники и темную землю скорби – кривой и опасный, но иногда и прекрасный. Путешествие по краю вселенной кажется пугающе невозможным, но порой вызывает изумление. Несмотря ни на что, шаги ног и удары сердца подталкивают нас к тому, что ждет впереди.

Аннабель чувствует все это прямо сейчас, в эту минуту: перестук сердца в груди, ритм шагов, уносящих все дальше вперед. Когда Лоретта увлекает ее вокруг Дюпон-Серкл и вниз по Массачусетс-авеню, Аннабель чувствует ветер, силу, путеводный свет, прошлое, настоящее, опустошение, горе и торжество преодоления.

«Только не останавливайся. Еще чуть-чуть, но вперед», – говорит Кэт, или, может, это свист антарктического ветра, или шепот космоса, а может, это поток воздуха, прорывающийся сквозь ветви ее собственного дерева-волка.

На Скотт-Серкл Лоретта просит ее держаться правее. Аннабель бежит по Шестнадцатой улице. Сердце скачет галопом. Она знает, что это за улица: последняя на ее маршруте. И она знает, что будет в конце.

Боже мой, она не может в это поверить. Куда бы она ни посмотрела, повсюду – картинка реальности, здесь и сейчас. Сердце мчится со скоростью миллион миль в час, а ноги летят по воздуху. Она забывает о постоянной боли в пятке и колене. Она понятия не имеет, как выглядит. Она не видит свою маленькую тоненькую фигурку в красной майке, с задорным хвостиком на макушке, с потрескавшимися губами и опаленной солнцем кожей. Она сосредоточена только на том, что маячит впереди. Лафайет-сквер, Президентский парк, где в центре прямоугольника в обрамлении ярко-красных цветов возвышается статуя. Конная статуя Эндрю Джексона. Лошадь встает на дыбы. Эндрю Джексон снимает с головы шляпу, приветствуя свои войска.

А за ним, чуть дальше, Аннабель может разглядеть Белый дом. Он поразительно похож на Белый дом с фотографий и открыток, только более величественный и живой, а за ним виднеется верхушка монумента Вашингтона, и он тоже удивительно похож на монумент Вашингтона из книжек. Нервная дрожь пробегает мурашками по коже.

Она это сделала. У нее получилось. Сердце и ноги привели ее сюда.