Отдам босса в хорошие руки

И обнимаю еще сильнее, будто боюсь отпустить, боюсь сделать новый шаг уже без него. И повторяю только одно слово, вкладывая в него все, что чувствую:

— Спасибо.

И когда он находит мои губы своими, не уклоняюсь, потому что это легкое прикосновение, скорее даже просто дыхание на моих губах — не страсть, не желание. Это разрыв каната, который нас все еще связывает.

— Ну все, иди-иди, — усмехнувшись, отпускает меня Тимур.

Делаю шаг, все еще наблюдая за ним.

И еще один.

Киваю, как и он, понимая, принимая то, что сейчас происходит.

А потом разворачиваюсь, и утыкаюсь взглядом в главного босса компании, который стоит у своей машины.

Лицом ко мне.

С каким-то огромным белым горшочным цветком.

На секунду наши взгляды с генеральным встречаются.

После чего мужчина разворачивается и уверенным шагом направляется в сторону здания.

А я так и стою, оглушенная осознанием, что он видел, все видел… и, конечно, все понял неправильно.

И самое скверное в этой ситуации, что теперь я еще меньше представляю, как ему все пояснить.

К тому же, за ночь он мог остыть, принять решение, что ему не нужны такие сложности, в коллективе ведь непременно узнают со временем. Поползут слухи о том, что начальник пользует свою подчиненную…

Хотя об этом он наверняка думал раньше и его это не останавливало.

А вот мысли, что я провела ночь с Тимуром…

Так, все, не накручиваю себя еще больше. Сориентируюсь на месте. И если будет возможность, даже намек на то, что я могу как-то подать генеральному знак, я им воспользуюсь.

Надеюсь, он не доведет меня до состояния, чтобы броситься ему на шею самой.

Даже перекреститься хочется, стоит только представить эту картину — чур меня, чур. И откуда только появляются подобные мысли?

Торопливо захожу в здание, пробегаю по коридору, отмечая какое-то оживление среди девчонок, но не разбираясь в сути, даже когда меня окликают.

Нет времени.

Не сейчас.

У двери приемной делаю несколько вдохов и выдохов, настраиваясь на то, чтобы выдержать разговор с мужчиной, который не в духе.

Влетаю в помещение, и…

Мой взгляд машинально выхватывает незначительные вроде бы, но в данных обстоятельствах важные изменения — жалюзи на стеклянной перегородке опущены, а дверь генерального плотно закрыта.

Опускаюсь в свое кресло, беспомощно смотрю на закрытую дверь, а потом выныриваю из странного морока, в который себя неожиданно загнала.

Нет — так нет.

Главное, что с Тимуром мы разобрались. А то, что было между мной и Львом Николаевичем…

Было… есть… будет или не будет…

Выдохнув, перестаю гадать, сосредотачиваюсь на том, в чем уверена и разбираюсь. Поясняю веренице менеджеров, что понятия не имею, будет ли сегодня планерка, потому что я ее уже не провожу, а руководство в глухой обороне. Делаю себе кофе с соленой карамелью и неспешно растягиваю его, пока вожусь со срочными документами и корреспонденцией. И то и дело слышу, как дверь в приемную то открывается, то закрывается.

Какие-то странные посетители — девчонки из отела закупок заглядывают, смотрят на меня, удивленно хлопают ресницами и убегают.

Я даже отлучаюсь в туалет, чтобы проверить — может, помада размазалась или наизнанку надела одежду? Да нет, все в порядке. Да и пока иду по коридору, никто меня не рассматривает.

В полном недоумении возвращаюсь на свое рабочее место, и тут происходит новый визит. На этот раз без побега. Ну, потому, что Марина Ивановна слово «бег» попросту ненавидит, ну а еще, судя по взгляду, столь долгий путь от своего кабинета к приемной она проделала исключительно по какому-то важному делу.

— Алла, — покосившись на дверь руководства и после этого смело заняв кресло напротив меня, говорит она с ноткой какой-то досады. — Ты должна открыть мне секрет!

Киваю, и во все глаза смотрю на главного бухгалтера. Видимо, она прикинула, что леопардовыми стрингами продемонстрировать лояльность к семейству кошачьих, а, следовательно, и к генеральному, которого она туда прописала, шансы пока не столь велики. Поэтому теперь на ней блуза этой чудесной расцветки. Но меня заинтересовало не это.

А то, что на этой блузе не просто рисунок, демонстрирующий льва на привале. Этому льву пришили глаза, и как-то так ловко разместили зеленые блестки, что они взирают синхронно — в аккурат с левой и правой груди Марины Ивановны. А если она шевелится, эти глаза даже подмигивают, почти ослепляя.

— Любой? — уточняю, с трудом оторвавшись от этой картины.

— Нет, самый важный, — женщина склоняется ко мне, заставляя льва на кофте дважды моргнуть и делая из нас троих заговорщиков: — У тебя на столе ничего нет, но по должности ты должна быть в курсе. Для кого наш босс купил этот прекрасный цветок?

— Ни одного варианта, — признаюсь честно, как на духу. — Когда я пришла, он уже занес его в свой кабинет.

— Н-да… Я все анкеты перелопатила — ближайший день рождения у меня, но он только через три недели. Других претендентов нет, — сообщает главный бухгалтер и вдруг пугается: — Так! А если цветок действительно для меня, вдруг он за это время у него пропадет?! Зачахнет без должного ухода и ласки?!