Отдел 15-К

Колька признал правоту ее слов — и вправду, местечко было хоть куда. Хочешь — с девушкой гуляй, хочешь — так, в одиночку поброди, полюбуйся. Хотя нет, с девушкой лучше.

В этот момент зуб стрельнул так, что все мысли о прогулках и девушках из головы вмиг испарились.

— Билет-то зачем? — прохрипел он, хватаясь за щеку. — С ксивой же можно пройти?

— Раз покупает — значит, так надо, — философски сказала Вика. — За свои ведь, нам-то что?

Герман на это ничего не сказал, видимо, не счел нужным кому-либо объяснять свои действия.

Внутри, за воротами, все было еще лучше, чем казалось снаружи. Даже воздух, казалось, здесь другой — какой-то особенный, не из этого века.

— Молодцы, — вновь одобрительно отозвался о владельцах этого места Герман. — Вот прямо — молодцы. Очень антуражно. Но во всем остальном они, конечно, прокололись, чего уж тут.

— Прокололись — не то слово, — поежилась Вика. — Тут же все пропахло призраками. Вы что, не чувствуете этого, что ли?

— «Пропахло призраками». — Герман ухмыльнулся. — Как поэтично. Призраки не пахнут, мертвые не потеют.

— Все ты понял. — Вика приложила руку ко лбу и уставилась на шпиль костела, что-то шепча себе под нос. — Однако! У них тут и Вестник есть!

— Вестник? — глянул на Германа Колька.

— Вестник? — оперативник покачал головой, явно с уважением. — По серьезному расположились ребята, чую, непростая у нас с ними беседа будет.

— Когда призраки занимают какое-то место — например, нехороший дом или что-то вроде того, что мы имеем здесь, то они какое-то время еще живут на птичьих правах, — пояснила Кольке девушка. — Их может выгнать не то что специалист вроде нас, а даже и не очень сильный экстрасенс. Еще это может сделать священник, при условии, что он крепок в вере. А вот когда призраки обживутся на новом месте и заберут чью-то душу, то они сажают на самую верхнюю точку той местности, где они осели, Вестника. Это тот дух, который первым на новом месте жительства взял человеческую жизнь. С этого момента Вестник главный страж их дома и знак того, что это место занято… В общем, что-то вроде дорожного знака и гаишника в одном лице. И он меня заметил.

— Как у призраков все непросто, — удивился Колька. — Я-то думал, что они все сами по себе. Нет, я помню того пакостного товарища, которого зимой видел, но там-то другое было. Москва, и все такое… А тут прямо государство в государстве.

— Ну не следует уж слишком сильно идеализировать жизнь заупокойных сущностей, — посоветовал парню Герман. — Поверь, нет у них никакого общественного строя. Каждый у них сам по себе, это, скорее, коллективно-бессознательное. Хотя старший у этой братии, разумеется, наличествует, и его приказы имеют вес. А Вестник… Таковы традиции, они были до нас и будут после.

День клонился к вечеру, народу в городе-аттракционе прибавилось. Судя по всему, информация об исчезновениях в народ не ушла, каким-то образом ее удалось сохранить в тайне, по-иному присутствие здесь мамаш с детьми объяснить было никак нельзя.

— Вик, не тяни, — попросил Герман, глянув на небо. — Пока пообщаемся, пока поторгуемся — ночь настанет. И потом — есть охота.

— Таверна на той стороне улицы, — сказал проходящий мимо сотрудников отдела мужчина в сюртуке и в треуголке, как видно — один из статистов. — Меню скромное, но хорошее. И цены приемлемые.

— Спасибо, — поблагодарил его Колька, поскольку Герман этого делать явно не собирался.

— Еда — это потом, — проворчал оперативник. — Сначала надо эту бедолагу вытащить. Хотя… Потом она нам поесть не даст, знаю я таких девиц.

— Ой, да ладно. — Вика махнула рукой. — Она овощ овощем после произошедшего будет. Добро, если вообще в себя быстро придет.

— А те ребята вроде нормальные были, после того как с призраками пообщались, — вставил свое слово в разговор Колька.

— Какие «те»? — Вика вздохнула. — Если у тебя в голове все по полочкам разложено — это хорошо. Но я у тебя в голове не живу, потому знать всего не могу.

Колька понятливо кивнул и рассказал девушке о зимнем приключении в центре Москвы, в котором он принимал участие.

— Ты не равняй серые московские тени и местных призраков, — очень серьезно посоветовала ему Вика. — Это все равно как сравнивать гастарбайтера-нелегала и туриста из Швейцарии. Та нежить, что в переулке детей воровала, — они существуют в тенях прошлого и нос высунуть лишний раз из них боятся. Их силенки только на то и хватит, чтобы ребенка своровать или напугать кого, чтобы хоть пригоршню эманаций получить. А тут вполне себе серьезные духи, с характером и силой.

— Везде есть иерархия, — добавил от себя Герман. — Неважно — люди это, жуки или травы. И у этой публики тоже. Вика, давай, не тяни.

— Ты готов? — девушка глянула на оперативника, тот кивнул головой.

— Коля, если ты работал тогда с Пал Палычем, он основы тебе объяснил, — перевела она взгляд на парня. — Имя свое не называть, обещаний не давать, с ними идти куда-либо не соглашаться, на провокации не поддаваться. Вообще, в идеале будет, если ты молчать всю дорогу станешь.

— Запросто, — сморщился Колька. — Мне с моим зубом особо поговорить и не удастся.