Отдел 15-К

— Давай-ка с общего начнем, а потом и частностей коснемся. — Пал Палыч стряхнул пепел. — Что есть двоедушник? Это человек, у которого две души, причем каждая из них самостоятельна, то есть обладает своим разумом и своей волей. При этом одна из них, та, что изначально человеку досталась — она обычная, может быть чистой, или не очень — как человек жизнь свою живет. А вот вторая — она изначально зла, по-другому не бывает. Причем зла настолько, что не вредить людям не может, особенно после того, как первый раз чужой крови попробует. Не всякий раз такое бывает, но коли уж случится — то всё, не убивать она не сможет.

— А почему? — одновременно сказали и Колька, и Герман, причем последний так умело изобразил интонацию юноши, что Вика расхохоталась.

— Герман! — укоризненно сказал напарнику Пал Палыч и отправил окурок за окно. — А потому, Коля, что ей любить и этот мир, и того, в чьем теле она живет, не за что. В восьмидесяти случаях из ста эти души принадлежат нерожденным детям. И не абы каким, а тем, чьи матери решились на аборт при поздних сроках, месяце эдак на четвертом-пятом, когда делать этого уже совсем не стоит. Душа-то ребеночку уже досталась, а вот жизнь и тело — нет. Вот они и сидят в своей убийце, поджидают более удачливого последователя. А как тот на свет лезет, в него незаметно подселяются.

— Незаметно?

— Совершенно, — подтвердил Герман. — Тут такая штука, Николя, очень непростая. Черная душа всё знает, всё помнит и о соседе своем прекрасно осведомлена, а вот человек, в котором она квартирует, про нее не в курсе. Абсолютно. Вот такой компот.

— Дела, — почесал Колька затылок. — То есть он… Вот же!

— Ну да. — Пал Палыч невесело улыбнулся. — Про то и речь. Раньше-то за абортами следили худо-бедно, а вот теперь… Так что, боюсь, основной всплеск впереди.

— Может, и нет. — Вика с сомнением покачала головой. — Сейчас фармацевтика, в той части, которая касается контрацепции, на таком взлете, что будь здоров. Да и нашей сестре такого не надо. Я вообще не понимаю, какие дуры идут на аборт с эдакими сроками?

— Как же мы его тогда искать станем? — решил перевести разговор со скользкой темы на практическую Колька. — Если даже он сам не знает о том, кто он и что?

— Не поверишь, Коль, — отозвался Герман, заложив лихой поворот. — Ножками и задушевными беседами, как сотруднику следственных органов и положено.

— Ты сам подумай, что можно сделать в этом случае? — мягко посоветовал ему Пал Палыч. — Установочных данных у тебя достаточно, время есть. Подумай. Тебя учили анализировать, сравнивать, планировать и делать выводы — так и занимайся этим. Это ведь обычный преступник, просто без татуировок, золотых зубов и пистолета. Но — преступник.

Колька погрузился в размышления, и уже на подъезде к Тропарево обратился к Пал Палычу.

— У меня два вопроса есть.

— Валяй, — кивнул тот.

— Эта душа, которая черная, она после того, как крови в первый раз попробует, вообще без нее не может? Ну то есть — никак? И насколько ее терпения хватит?

— Молодец, — похвалил его оперативник. — Думаю, больше недели она не выжидала, это для нее предел. Второй вопрос.

— Особые признаки, — помолчав, сказал Колька. — Не может быть, чтобы хоть каких-то не было. Иначе — утопия этого двоедушника найти.

— Снова молодец, — похвалил его Пал Палыч. — Если бы ты знал про них всё, то и план бы сразу сложился. Сейчас у человека, в котором селится нежить, таких примет нет, их стерло время, но вот раньше они у него имелись. Двоедушника можно узнать при рождении. Они всегда появляются на свет с зубами, что большая редкость у новорожденных. Ну и еще пара примет по мелочи — разноцветные глаза и волосы неопределенного цвета. Это все потом сходит, но у тех же акушерок в памяти данные приметы остаются, так что очень может быть, что придется сегодня не только побегать, но и на телефоне посидеть. Вика, если что — это на тебе.

— Хорошо, мой генерал, — отозвалась девушка.

— Значит, мой план такой… — уверенно начал Колька, полученная информация дополнила его логические выкладки.

— Все, дружище, приехали, — расстроил его Пал Палыч. — Вон Сашка стоит, руками машет. Сейчас и проверишь — верно ты все спланировал или нет. И нам потом расскажешь, только честно — совпало то, что мы делали, с тем, что было у тебя в голове.

Друг Пал Палыча, носящий фамилию Южаков, и впрямь был сед, несмотря на нестарый еще возраст. И, судя по всему, достало его руководство и впрямь здорово, поскольку он Пал Палычу разве только что на шею не бросился.

— Паш, выручай, — затараторил он, только обменявшись рукопожатием. — Я спинным мозгом чую — что-то тут не то. Ну не может быть такого, чтобы следов не осталось, особенно если трех человек выпотрошили. А здесь — ни «пальцев», ни следов ног. Да вообще ничего!

— Саш, не трещи, — попросил приятеля оперативник. — Участковый тут как — вменяемый? Не «синяк»?

— Нормальный участковый, — немедленно ответил Южаков. — На редкость. Дома свои знает, людей тоже.

— Вот к нему и пошли, — сказал Пал Палыч. — С него начнем.