Отдел (СИ)

Проснулся Игорь от того, что Молодой тряс его за плечо и вместо всяких «давай просыпайся и выходи», что стоило ожидать от Молодого больше всего, говорил, что умер Миша. Сначала Игорь вообще не понял, о чем говорит Молодой, затем до него дошел смысл его слов, Игорь почему-то подумал, что говорят о его сыне и сердце у него екнуло. Когда Игорь понял, что говорят не про его сына, у Игоря отлегло так, что он даже не почувствовал должной скорби. Продирая глаза и зевая, Игорь смотрел, как Игорь Васильевич, с опущенной, как у лошади, головой, слушает, что ему рассказывает дрожащий на холоде и на нервах Ринат Иосифович. Трупов за эту ночь был явный перебор, это не укладывалось в голове никаким образом, потому что ничего не изменилось ни в погоде, ни в котельной. Игорь, воспитанный русской литературой девятнадцатого века, как-то привык, что природа реагирует соответствующим образом на состояние героев, но природа, от которой было на территории отдела только много снега, немного кустов и движение воздуха в одном направлении, какой была до того, как Игорь увидел Фила в последний раз уходящим внутрь котельной, какой оставалась, когда Игорь стоял на ветру возле деревенского домика, такой и осталась при их возвращении.

— Что случилось-то? — спросил Игорь у Молодого больше со злостью от своего пробуждения и открытых задних дверей машины, из которых разом выдуло все тепло, отчего Игорю стало зябко, и он затрясся точно так же, как Ринат Иосифович.

— Тебе же сказали, — ответил Молодой.

Игорь спрыгнул в снег и зачем-то подошел к Игорю Васильевичу, на котором не было лица, и Ринату Иосифовичу, который, возможно, выглядел бы веселее, если бы вместо Фила умер Игорь Васильевич с его вечным обращением «Ренат».

— Что за херня? — спросил Игорь. — От чего он умер-то? От грибов, что ли?

— Да какие, нахрен, грибы, — окрысился Игорь Васильевич, будто Игорь сморозил какую-нибудь неуместную глупость, или же был непосредственно виноват в смерти Фила.

— На инфаркт похоже, — более спокойно сказал Ринат Иосифович, — Сергей Сергеевич уже вызвал Олега, люди его приехали, похозяйничали, констатировали смерть от инфаркта и увезли тело уже.

— Ну, да, узнаю Олеженьку, — сказал Игорь Васильевич с горечью, — но он просто так не спрыгнет.

Игорь Васильевич твердой походкой удалился в помещение котельной, для того, чтобы добраться до телефона и высказать Олегу, что он о нем думает.

Дабы не стоять, как истукан, от таких новостей, Игорь сподвиг Молодого на то, чтобы утащить бандуру из «Газели» обратно в котельную. Молодой поартачился для вида, предлагая оставить все, как есть, только загнать машину в гараж, но, видно, сам не знал, что делать в таких случаях, и согласился, чтобы тоже чем-то себя занять.

После того как бандура была засунута в кабинет Молодого, отпыхивающийся Игорь заперся в своей каморке и несколько раз пересаживался с места на место: со стула на подоконник, с подоконника на край стола, с края стола опять на стул. Если бы Олег не увез труп Фила, еще можно было прийти и посмотреть, и поверить в эту смерть. Хотя Игорь сомневался, что решился бы на просмотр покойника, но, может быть, и решился бы, кто знает. Теперь же, когда в атмосфере той паранойи, куда они сами себя погрузили, можно было решить, что все это — очередная игра Олега, а Эсэс и Ринат в ней статисты, чья роль — сообщить ложь. С тем же успехом Фила могли перекинуть в какой-нибудь другой отдел или просто избавиться от него за ненадобностью. Игорь уже твердо решил для себя, что не будет верить ничему происходящему в отделе, если оно не будет происходить прямо у него на глазах.

И тут Игорь подумал, что на самом-то деле знал, что боль в левой руке может быть одним из симптомов инфаркта, потому что его дед умер точно так же, просто у Игоря не вязалось то, что Фил, находящийся почти в том же возрасте, что и сам Игорь, может умереть от какой-нибудь болезни сердца, как шестидесятидевятилетний сморщенный старикашка, сухощавый от лыж и пробежек по парку. Игорь отделял свою семью от других людей, хотя и знакомых, но все равно чужих. Эти чужие люди умирали как-то по-другому, не так болезненно для Игоря. Соединить симптомы Фила и деда Игорь не мог потому еще, что дед его не угорал по маленьким мальчикам, а был ветераном войны и труда, и в голове Игоря просто не укладывалось, что такие разные люди могут умереть от чего-то одного и того же. Тем более что дед был для Игоря совершенным каким-то авторитетом, а Фил вызывал иногда даже некоторое отвращение рассказами о своих приключениях в интернете.

Через несколько дней Игорь удивится рассказу Рината Иосифовича о том, что тот не чувствует горя по поводу смерти Фила. Однако в первые часы после известия об этой смерти он и сам-то как-то не очень переживал по поводу этой утраты, и когда пошел в курилку, чтобы не быть одному, — ведь по возвращении домой ему и так предстояло снова остаться в одиночестве, а в курилке стояли Игорь Васильевич и Молодой, причем у Молодого глаза были явно на мокром месте, — самому Игорю пришлось всячески корчить печальное лицо.