Отдел убийств: год на смертельных улицах

Безобразие, ответил друг. Нужно позвонить в полицию. Ни к чему, успокоил того Ларри Янг. Зачем вмешивать департамент? Я и сам разберусь, просто хотел рассказать тебе, объяснял сенатор другу, но тот все-таки настоял на своем и устроил общий звонок с Эдди Вудсом, заместителем комиссара по вопросам правоприменения и политическим союзником сенатора. Заместитель Вудс выслушал и потребовал расследовать похищение сенатора. Позвонили в отдел убийств.

– Возьметесь? – снова спросило начальство.

Уорден учел и то, о чем недоговаривали: могущественный законодатель, могущественные друзья. Нежелание заявлять о преступлении. Нелепая история. Нервные начальники. Выбор стареющего белого детектива – копа с незапятнанным послужным списком и возможностью ухода на пенсию, если что-то пойдет не так.

Ладно, сказал им Уорден. Я подставлю шею.

Ведь кому-то все равно пришлось бы согласиться, и Уорден решил, что молодежи есть что терять. Детективы из стэнтоновской смены, первыми принявшие вызов, не хотели иметь к этому никакого отношения. Не лез на рожон и Гарви. Но что могут сделать Уордену? Вроде бы рассуждал он правильно, но каждый раз казалось, будто он больше убеждает себя, чем других.

Что важнее, Уорден был настоящим выходцем из старой школы департамента: даешь ему задание – он работает. И хоть кое-кто считал, что на расследовании Монро-стрит Уорден уже обжегся из-за своей преданности начальству, все понимали, что он никогда не увильнет от просьбы сверху, даже если в итоге только обожжется снова.

Первым делом Уорден с Риком Джеймсом за компанию поехали домой к советнику на Северо-Востоке Балтимора, где поговорили с его родителями – интеллигентной пожилой парой, весьма удивленной, что им приходится принимать в гостях детектива. Они сказали, что ничего не знают о похищениях. Более того, в вечер предполагаемого происшествия сенатор заходил в гости к их сыну, но того не оказалось дома. Мистер Янг дождался его за дружелюбной беседой с родителями. Затем они вдвоем вышли на задний двор обсудить частное дело. Немного погодя их сын вернулся в дом один – сенатор уже ушел. А сын сказал, что ушиб руку и ему нужно в травмпункт.

Уорден кивал, внимательно слушая. С каждым новым фактом байка сенатора становилась одновременно и бредовее, и объяснимее. Последующий опрос советника подтвердил версию, уже сложившуюся в мыслях Уордена. Да, признал советник, во время их беседы во дворе Янг разозлился. Даже схватил с земли ветку и ударил консультанта по руке. После чего он сбежал.

– Как я понимаю, вы с сенатором поссорились из-за частного вопроса, – аккуратно спросил Уорден, – и хотели бы уладить это в частном порядке.

– Именно.

– И, видимо, вы не хотите предъявлять обвинения.

– Нет, не хочу.

Они обменялись взглядами и рукопожатием. Уорден с Джеймсом вернулись в офис, обсуждая оставшиеся альтернативы. Первый вариант: можно целыми днями, если не неделями расследовать похищение, которого никогда не было. Второй вариант: можно припереть сенатора к стенке – возможно, намекнув на угрозу расследования большого жюри или даже обвинения в ложном вызове, – но это опасно, потому что быстро разразится скандал. Впрочем, существовал третий вариант, и Уорден вертел его в голове, взвешивая риски и преимущества. И когда его, Джеймса и лейтенанта Д’Аддарио вызвали в кабинет капитана для обсуждения дела, Уорден предложил именно третий вариант как самую разумную альтернативу.

Если рассматривать похищение всерьез, сказал Уорден капитану, то квалифицированные детективы отдела убийств потратят время на каких-то таинственных людей в таинственном фургоне, но так их и не найдут. Если обратиться в большое жюри, правительственные органы потратят еще больше времени и ресурсов. Обвинение в ложном заявлении – это мелочевка, да и кому в отделе захочется возиться с тем, чтобы повесить на какого-то политика хулиганство, особенно когда даже неясно, подал он официальное заявление или нет? В конце концов, первым заместителю Вудсу позвонил доктор, друг сенатора; технически можно допустить, что подавать ложное заявление никто и не собирался. Третий вариант – лучше всего, утверждал Уорден, но самодеятельностью он заниматься не собирался.

Тогда капитан спросил, как именно стал бы действовать и что бы сказал Уорден. Тот как можно яснее обрисовал картину. Затем капитан повторил его предложение еще раз для ясности, и все четверо согласились, что это звучит разумно. Вперед, сказал капитан. Даю добро.

В тот же день Уорден приехал в офис сенатора Янга. Джеймса он не взял; молодому детективу оставалось еще шесть лет до пенсии, а значит, риски для него были выше. Взамен вызвался добровольцем Роджер Нолан, сказав, что Уордену не помешает свидетель. А у Нолана не только найдется время на любой скандал, но вдобавок он, как и сенатор, черный. Если что-то из этой встречи выйдет наружу, присутствие Нолана снимет расовые претензии.

Ларри Янг принял обоих в кабинете и снова сказал, что не видит для полиции повода расследовать происшествие. Это частное дело, объяснил сенатор, и он намерен решить его в частном порядке.