Отдел убийств: год на смертельных улицах

Малыш Глен Александр, новая звезда притонов Западной Норт-авеню. Маккессон тоже не лыком шит – отсидел за убийство в восемьдесят первом. После получаса за компьютером BPI Гарви знает и это, и многое другое. Александр и Маккессон приезжали в Пимлико по делу – раздавали бесплатные пробы для всех нариков Парк-Хайтс, чтобы расширить свой рынок за счет чужой территории. Шестерка одного из местных дилеров, Корнелиус Лэнгли, возмутился и тем же утром обменялся парой ласковых с Александром на Вудленд-авеню. Малыш Глен, словно Макартур, покинул район, объявив, что еще вернется, и, словно Макартур, действительно вернулся.[57]

Когда на Вудленд-авеню остановился золотистый «вольво», Редс шел по переулку от многоквартирника Палмер-Корт, куда ходил за наркотой. Он вышел на Вудленд, как раз когда Маккессон целился в Корнелиуса Лэнгли.

– Где был Глен? – спрашивает Гарви.

– Позади Маккессона.

– Со стволом?

– Вроде да. Но я видел, что пристрелил чувака именно Маккессон.

Лэнгли не струхнул – истинный стоик, отказавшийся бежать, когда из «вольво» высыпали люди. Младший брат жертвы, Майкл, находился рядом, когда началась стрельба, но стоило Корнелиусу упасть на асфальт, как он с криками бросился наутек.

– Лэнгли был вооружен?

– Я не видел, – качает головой Редс. – Но по идее должен был. Пацаны с Норт и Пуласки с пустыми руками не ходят.

Гарви прогоняет сценарий второй раз, помедленнее, узнавая больше подробностей и записывая всю историю на восьми-девяти страницах. Даже если бы они не собирались снимать с него обвинение в употреблении наркотиков, свидетель из Редса так себе – с таким-то внушительным послужным списком и многочисленными следами от уколов на обеих руках. Но Майкл Лэнгли – уже другой разговор. Макаллистер спускается за газировкой для Редса, и тот вытягивается на стуле в полный рост, скрежетнув ножками по полу.

– Наркота меня в могилу сводит, – говорит он. – Вы у меня все забрали, а мне теперь выкручиваться. Жизнь – тяжелая штука, сечете?

Гарви улыбается. Через полчаса из суда Северо-Западного района приходят бумаги, Редс подписывает показания и втискивает долговязое тело на тесное заднее сиденье «кавалера» для короткой поездки по магистрали Джонс-Фоллс. На Колд-Спринг и Пэлл-Мэлл он резко опускает голову ниже края окна, чтобы его не заметили в машине без опознавательных знаков.

– Ты хочешь выйти на Пимлико-роуд или где? – участливо спрашивает Гарви. – Вот здесь безопасно?

– Нормально. Вокруг никого. Просто тормозните на той стороне.

– Счастливо, Редс.

– И вам.

И он уходит, выскользнув из машины так быстро, что в итоге успевает удалиться от нее на полквартала, прежде чем сменяется сигнал светофора. Он не оглядывается.

На следующее утро, после вскрытия, Макаллистер произносит свою фирменную речь «почтите память жертвы» перед матерью погибшего, причем с такой несомненной искренностью, что Рича Гарви, как обычно, тошнит, а в голове у него крутится вопрос, не закончит ли сейчас Макаллистер тем, что упадет на одно колено. Спору нет: Мак умеет обращаться со скорбящими матерями.

В этот раз просьба касается Майкла Лэнгли, который со времен стрельбы на Вудленд-авеню только и делал, что бежал как можно дальше. Вместо того чтобы выступить в качестве свидетеля убийства собственного брата, он промчался два квартала до своей комнаты, собрал вещи и двинулся на юг, на родовые земли Лэнгли в Каролине. Верните его, попросит Макаллистер мать. Верните – и мы отомстим за смерть вашего сына.

И ведь срабатывает. Спустя неделю Майкл Лэнгли возвращается в Балтимор, в отдел по расследованию убийств, где без лишних слов опознает по фотографиям Глена Александра и Уолтера Маккессона. Вскоре Гарви снова в административном офисе, выписывает еще два ордера на «IBM Селектрик» секретарши.

Восемь убийств – восемь раскрытых дел. Пока лето вынимает всю душу из остальной смены, Рич Гарви вновь сидит за электрической пишмашинкой, продолжая создавать свой Идеальный Год.

Вторник, 9 августа

Адская Ночь – это три человека на бесконечной полуночной смене, когда телефоны орут, свидетели врут, а количество трупов в холодильнике медэкспертизы растет, как пригородные рейсы над аэропортом Ла-Гуардия. Адская Ночь безжалостно наступает за пятнадцать минут до полуночи, где-то через полчаса после того, как в дверь входит группа Роджера Нолана. Первым появляется Кинкейд, потом – Макаллистер, а затем – сам Нолан. Эджертон, как обычно, опаздывает. Но не успевает никто выпить даже чашку кофе, как уже раздается первый звонок. И на этот раз – не обычный труп. На этот раз – инцидент с участием полиции в Центральном районе.

Нолан звонит на дом Гэри Д’Аддарио: протокол требует, чтобы во время любого инцидента с участием полиции лейтенант вне зависимости от времени суток вернулся в офис и наблюдал за расследованием. Затем он звонит Ким Кордуэлл – одной из двух секретарш отдела убийств. Ей тоже придется работать сверхурочно, чтобы отчет в круглосуточном журнале был идеально напечатан и к утру разослан всем начальникам.