Отдел убийств: год на смертельных улицах

И вдруг свет забрезжил. Конец сентября принес те три убийства за одну полуночную смену, когда Уорден работал по каждому трупу, что попадался на глаза. А через неделю после них, уже в дневную смену, он словил еще один худанит. Причем совсем глухой: за начальной школой на Гринспринг-авеню была найдена зарезанной голая женщина. Ее обнаружил почтальон через добрых двенадцать часов после убийства. Ни тебе документов, ни совпадений с заявлениями о пропавших.

Самое красивое в этом следствии Уордена – не успешное завершение, хотя, как ни поразительно, он-таки найдет подозреваемого, проваландавшись с делом больше года. Красота заключалась в том, что он не позволил этой женщине остаться Джейн Доу – из «оленьего семейства»[67], как он любил выражаться, – чтобы ее похоронили на 200 долларов за счет штата, не известив при этом друзей или семью.

Шесть дней Уорден рыл носом землю в поисках имени. Телеканалы и газеты отказались публиковать ее лицо – слишком очевидно, что она мертва. Отпечатки не совпали ни с чем и в местном компьютере, и в федеральной базе данных ФБР. И хотя тело выглядело чистым – признак того, что она не бездомная, – никто не пришел в отделение, не сказал, что у них не вернулась домой мать, сестра или дочь. Уорден проверил ночлежку бездомных женщин на ближайшей Коттедж-авеню. Проверил центр реабилитации и наркологической помощи, потому что печень жертвы на вскрытии показалась сероватой. Опросил все улицы вокруг начальной школы и вдоль ближайшего маршрута городского автобуса.

Прорыв произошел прошлым вечером, когда он показывал фотографию в барах и едальнях в Пимлико. Наконец в баре «Прикнес» кто-то вспомнил, что у покойной был парень по имени Леон Сайкс, проживавший на Морленд-авеню. Этот адрес ничего не дал, но сосед посоветовал проверить дом 1710 по Бенталу. Там девушка выслушала Уордена и направила его в дом 1802 по Лонгвуд, где Леон Сайкс посмотрел на снимок и опознал в покойной некую Барбару.

– А фамилия?

– Я не знаю.

Но Леон вспомнил, где проживала ее дочь. И вот так благодаря чистейшей полицейской работе ногами Джейн Доу, черная, около тридцати, стала Барбарой Уомбл, тридцать девять, 1611 по Морленд-авеню.

Те шесть дней и ночей похождений в Пимлико ни у кого не ставили сомнений: Уорден пережил свой самый поганый год и вернулся.

Триумфальное возвращение Здоровяка обозначилось и возобновлением нескончаемых измывательств над Дэйвом Брауном – его отказ от дела Кэрол Райт не то чтобы прошел для старшего детектива незамеченным. По крайней мере, часть сентября оправданием Брауна было дело Нины Перри, которое началось, когда пару торчков арестовали в машине женщины, о чьем исчезновении из дома на Стрикер-стрит заявляли за неделю до ареста. Браун в паре с Макларни блестяще раскрыл дело, вынудив одного подозреваемого чистосердечно признаться в убийстве и затем привести детективов к разложившимся останкам жертвы, брошенной в глуши округа Кэрролл.

Уорден наблюдал за ходом следствия и думал: может быть – но пока только может быть, – в Дэвиде Джоне Брауне все-таки кроется настоящий детектив. Дело Перри было образцовой работой, благодаря которой коп учится чему-то из ремесла. Но дальше этого великодушие Уордена не пошло.

– Клейвон Джонс и Кэрол Райт, – объявил он в конце сентября. – Посмотрим, что он сделает хоть с одним из них.

Но Клейвон Джонс не стал истинным испытанием – особенно когда четыре дня назад в комнату отдыха пружинистой походкой вошел Эдди Браун с письмом из Балтиморской городской тюрьмы в правой руке.

– Что надо сказать папочке? – произнес старший детектив и театрально бросил конверт на стол. Дэйв Браун прочитал только три строчки и уже обратился в молитве к зеленой перегородке.

– Спасибо, Господи. Спасибо, Господи. Спасибо, Господи. Спасибо. Спасибо. Спасибо.

– Ну что, забочусь я о тебе? – спросил Эдди Браун.

– Да. Ты мой папочка.

Письмо пришло в административный офис в тот же день – спешно накарябанное послание от заключенного, который видел убийство Клейвона Джонса во дворе на восточной стороне города в июне. Через три месяца ему понадобилось откупиться от обвинения в хранении наркотиков. В письме, адресованном отделу убийств, перечислялись подробности с места преступления, которые мог знать только настоящий очевидец.

Нет, на деле Клейвона Джонса многому не научишься. По взвешенному мнению Уордена, простое решение стало просто очередным лавровым венком на ленивой заднице Брауна. Оставалась Кэрол Райт, сбитая на стоянке в Южном Балтиморе. В течение нескольких недель Браун хотя бы заговаривал о том, чтобы снова взяться за ее папку и пролистать прошлые наводки. Но если посмотреть на доску, дело Кэрол Райт все еще не считалось убийством и, следовательно, не существовало. Теперь же Браун даже не вспоминал о деле, а его сержант Макларни не поднимал шум. Куда там – с окрашенными в приятный черный цвет Ниной Перри и Клейвоном Джонсом Макларни взглянул на таланты Брауна по-новому.