Отдел убийств: год на смертельных улицах

Она начала распадаться еще в начале 1989-го начиная с перехода Эджертона на расследование по делу Уильямса. Вскоре после этого состоялась перетасовка детективов четырех групп, и на место Дональда Кинкейда к Нолану пришли двое от Стэнтона. Затем Кинкейд перешел к Джею Лэндсману и хотя бы некоторое время быд доволен – а сам Лэндсман только радовался такому опытному детективу. Но уже через несколько месяцев Кинкейд снова влез в ссору – на этот раз с новым лейтенантом, пытавшимся держать некоторых ветеранов отдела, включая Кинкейда, на коротком поводке. Наконец его терпение лопнуло, и летом 1990-го он ушел на пенсию после двадцати четырех лет службы.

Его война с Эджертоном, а затем с лейтенантом указывают на одну из главных истин в жизни любого полицейского департамента. Для детектива или уличного полицейского главное, что приносит настоящее удовлетворение – это сама работа; а когда коп все чаще и чаще тратит время на поиск раздражающих мелочей – это конец. Отношение сослуживцев, равнодушие начальства, некачественное оборудование – все это меркнет, если ты по-прежнему любишь работу; все остальное начинает иметь значение, только когда пропадает любовь к своему делу.

Убийство Латонии Ким Уоллес – Ангела Резервуар-Хилла, как ее стали называть в Балтиморе, – до сих пор остается нераскрытым. Папки вернулись в картотеку; детективы группы Лэндсмана больше не расследуют ее смерть, хотя и проверяют новую информацию при поступлении.

Тому Пеллегрини это дело оставило в наследство разочарование и сомнения, на преодоление которых ушел год. Еще половину 1989-го он продолжал ковырять это дело в ущерб другим. В конце концов, он нашел слабое утешение в том, что расследование велось с большим усердием и настойчивостью, нежели любое другое за последнее время; впрочем, тем сильнее его досада.

Через несколько месяцев после финального допроса Рыбника Пеллегрини снова вернулся к делу, просмотрел существующие улики, организовал материалы, затем напечатал запрос в прокуратуру штата. В нем он утверждал, что против торговца набралось достаточно косвенных улик – достаточно для большого жюри. Но нисколько не удивился, когда Тим Дури отказался начать производство. Убийство девочки слишком заметное, слишком резонансное, чтобы рисковать в суде с такими слабыми уликами, или блефовать и предъявлять обвинение в расчете на чистосердечное признание. К тому же несколько детективов, тоже работавших по делу, все еще не верили, что убийца – старик. Будь он действительно виновен, рассуждали они, три длинных допроса как минимум нашли бы слабые места в его версии.

Пеллегрини научился жить с неопределенностью. Спустя два года после того, как он вышел на тот задний двор у Ньюингтон-авеню, он наконец смог сказать, что оставил дело Латонии Уоллес позади – и не сломался. 1990-й он начал с восьми раскрытых дел подряд.

В том же году он взял на себя небольшую, но красноречивую задачу. Он медленно и методично организовывал содержимое папок Латонии Уоллес, делая его доступнее и понятнее для будущих детективов. Это негласное, но необходимое признание, что Тома Пеллегрини может уже много лет и не быть в отделе, когда правду узнают – если вообще узнают.[84]

Рич Гарви – все тот же Рич Гарви: детектив, для которого что один год, что другой – все одинаково успешны. В 1989-м он поработал так же хорошо, как в 1988-м, а его раскрываемость в 1990-м – выше всяких похвал.

Но если оглянуться на дела 1988-го, то видно, что во многом Идеальный Год был иллюзией. К примеру, летнее убийство бармена в Фэрфилде, – дело об ограблении, основанное на том, что один посетитель запомнил номера машины преступников, – закончилось разгромом. Несмотря на признания двух обвиняемых, согласившихся по сделке на двадцать и тридцать лет, оставшихся двоих соучастников присяжные оправдали после двух судебных нарушений. Обвиняемый стрелок, Уэстли Бренч, оправдан несмотря на то, что отпечаток его пальца найден на банке «Кольт 45» рядом с кассой. Гарви не присутствовал в суде в день оглашения вердикта – оно и к лучшему: оправданные обвиняемые отметили победу ликованием и дали друг другу пять.

Это первое поражение Гарви из-за вердикта – но не последнее. Дело об убийстве, которое он расследовал с Бобом Боуменом в декабре 1988-го, внезапно развалилось в суде, когда за кафедру вышел родственник жертвы и оправдал убийцу; позже Гарви узнал, что семья до суда находилась в контакте с обвиняемым и получила на руки некую сумму. Также осталась неотомщенной смерть Корнелиуса Лэнгли, жертвы нападения из-за наркотиков среди бела дня на Вудленд-авеню в августе. Производство прекратили, когда Майкла Лэнгли, главного свидетеля обвинения и брата жертвы, самого убили из-за наркотиков в 1989 году.