Отдел убийств: год на смертельных улицах

Временные рамки этого повествования – с 1 января 1988 года по 31 декабря 1988 года – по необходимости произвольные: искусственная сетка дней, недель и месяцев, наложенная на долгую и настоящую историю человеческих жизней. Детективы из смены Гэри Д’Аддарио шли по своей общей сюжетной линии задолго до того, как началась эта книга; они идут по ней до сих пор. Имена, лица, места, дела, вердикты – это все меняется. Но ежедневное насилие в каждом крупном американском городе – постоянный задник, на фоне которого с какой-то вечной несгибаемостью трудится детектив. Кто-то переводится, кто-то уходит на пенсию, кто-то откалывается для продолжительного расследования, но по сути отдел убийств остается прежним.

Тела все еще падают. Телефон все еще орет. Мужики в офисе все еще заполняют отчеты о происшествиях и спорят из-за сверхурочных. Лейтенант все еще ежедневно подсчитывает раскрываемость. Доска все еще полна красными и черными именами. Дела размываются или целиком пропадают из памяти детектива, но сама работа каким-то чудом сохраняет особый лоск.

Каждый год балтиморский отдел убийств устраивает в зале профсоюза пожарных в Кантоне ужин, где сотня нынешних и бывших детективов едят, пьют и кутят друг с другом, празднуя и вспоминая все, что видели, делали и говорили люди, большую часть жизни расследующие убийства. Джимми Оз, Говард Корбин, Род Бранднер, Джейк Коулман – каждый год зал наполняется теми, кто не может отпустить воспоминания о самой трудной работе в их жизнях. Не все здесь великие детективы; вообще-то многие в свое время были довольно посредственными. Но даже худшие из них теперь принадлежат к особому братству, занимают особое место за то, что пожили какое-то время в самом мрачном уголке американского бытия.

Как ни странно, о делах они почти не говорят, а если и говорят, то сами убийства – не более чем декорации. Нет, рассказывают они друг о друге – о том, как шутили на местах преступлений, о том, что видели через лобовое стекло машин без опознавательных знаков; о том тупорылом полковнике или об этом легендарном несгибаемом прокуроре, о какой-нибудь длинноногой блондинке-медсестре в Хопкинсе – той, молоденькой, фанатевшей от полицейских. Кстати, а куда она потом делась?

На встрече убойного 1988 года рассказывали о Джо Сегретти, который как-то раз на месте преступления в проджекте Уодди-Корт на восточной стороне города приподнял с головы жертвы окровавленную тряпку и, заметив на ней отпечаток лица покойника, объявил это Плащаницей Уодди: «Балтиморское чудо, – заявил он напарнику. – Звони Папе Римскому».

Рассказывали об Эде Хэллигене, прошлом напарнике Терри Макларни, который однажды так нажрался, что по дороге домой уронил папку с текущим делом в залитую дождем канаву. Когда на следующее утро Макларни приехал его спасать, обнаружил, что все досьет разложено в идеальном порядке на полу гостиной Хэллигена – каждая страница медленно высыхала. И все вспоминали легендарного Джимми Озазевски – «Джимми Оза» – того еще эксцентрика, который однажды раскрыл «красный шар» и затем давал телерепортерам интервью в своем подвале, надев смокинг и попыхивая импортной трубкой.

И вспоминали тех, кого больше нет, вроде Джона Куринича, безумного украинца, который так и не научился нормально материться, называл подозреваемых «сукиными суками детей» и сетовал на свою «fuck-fuck работу». Это Джей Лэндсман и Гэри Д’Аддарио получили вызов к нему домой в округ, где нашли аккуратно лежащие на столе значок и кобуру. Сам Куринич был в ванной, стоял на коленях, свесившись над краем: под ногами – сложенный вдвое коврик, кровь сочится в сток. Самоубийство детектива – чистое и методичное: Лэндсману осталось только включить воду, чтобы смыть кровь, и найти пулю.

– Да пошел он, – сказал Д’Аддарио, когда Лэндсман начал терять над собой контроль. – Он знал, что мы его таким найдем.

Это байки из святая святых участка, последние страницы Книги Хаоса, у которой нет ни начала, ни конца. В 1988-м тридцать детективов, шестеро сержантов и двое лейтенантов написали новые истории – комедии, трагедии, мелодрамы, сатиру, – байки, которые будут рассказыть на многих будущих встречах.

Скачок раскрываемости положил конец любой значительной угрозе положению Гэри Д’Аддарио, но политические интриги 1988-го все равно оставили след. Спасая себя и своих людей, он шел на все, лишь бы умилостивить начальство. Выжимал мало сверхурочных, требовал от детективов расследовать больше убийств, написал несколько служебных записок с просьбой провести повторные расследования по нескольким делам. В основном это можно записать в необходимое и обычное зло.