Отдел

– Это да, – согласился Игорь Васильевич, и скулы его затвердели, а глаза наполнились некоторым сочувствием к Ринату Иосифовичу, а может, к Филу и Ринату Иосифовичу одновременно.

Почти сразу же появился Молодой, брякавший бутылками и шуршавший пакетом, бодрый от беготни, несмотря на траур. Он тоже обратил внимание на спящего Рината Иосифовича и спросил, от чего тот устал и когда успел утомиться. Ему объяснили. Молодой, опять же позвякивая бутылками в шуршащем пакете, подкрался к Ринату Иосифовичу и принюхался к его дыханию.

– Он, похоже, лавровым листом заедал это все дело, – распрямившись, заявил Молодой о своем открытии. – Любовь и голуби.

– У меня знакомый был, – тут же заявил Игорь Васильевич, – он тоже по-тихому пил и так часто на лаврушку налегал, что у него условный рефлекс выработался, как он сам говорил: когда чуял запах лаврового листа, ему казалось, что он уже пьяный.

Игорь с легким раздражением отметил про себя, что у Игоря Васильевича слишком много странных знакомых, и не попадет ли сам Игорь, да и все они в этот список, если с ними что-нибудь случится.

– Господи, Васильич, – не выдержал Игорь и высказал эту мысль вслух: – Ты все с какими-то странными людьми знакомство водишь. Тебя послушать, так вокруг все ненормальные какие-то. Такое впечатление создается, что ты с нами дружишь, потому что мы тоже психи.

– Да люди, вообще, странные, – охотно оскалившись, ответил Игорь Васильевич. – С этим-то ты спорить не будешь? И про себя не будешь же говорить, что ты нормальный? Мне когда Миша передал ваш разговор о кино, мне даже подозрительно стало, не смотришь ли ты фильмы под чем-нибудь.

– А что за разговор? – спросил Сергей Сергеевич.

Игорь почему-то покраснел, хотя стыдного ничего не было, ему было просто обидно, что Фил передал его слова кому-то еще.

– Да там много всего, – повернулся Игорь Васильевич к Эсэсу, – там всякие наезды на американскую фантастику киношную. Но одно замечание было – вообще. Я вроде много смотрел шедевров из-за бугра, но почему-то это в глаза не бросалось. Короче, знаешь, такой жанр, типа, диктатура и повстанцы борются с ней. Это же откровенная отсылка к тому, что произойдет, если коммунисты придут к власти или советы захватят Штаты. Всегда в канализации есть горстка сопротивляющихся. И самое интересное, что в сообществе этом повстанческом как раз таки коммунизм и царит, с которым они, вроде, борются. Еда бесплатно, медобслуживание бесплатно, образование тоже бесплатно и общедоступно.

– Давайте, короче, пить, – предложил Сергей Сергеевич, помолчав.

– Или вот фильм «Чужие», – попробовал продолжить Игорь Васильевич, но то ли так случайно получилось, то ли Рината действительно зацепило то, о чем рассказал Эсэс на собрании, но он при слове «чужие», как и ранее, скорчил недовольную сонную гримасу, а к этому издал еще капризный стон.

– Нет уж, давайте лучше пить, – повторил Сергей Сергеевич, покосившись на Рината.

Рассевшись за столом, они выпили по паре рюмок за помин души Фила и замолчали, не зная, о чем говорить.

– Легко идет, – сказал Сергей Сергеевич, – хороший, значит, был парень. Только одно плохо, если так же легко пойдет, то тебе, Игорь Васильевич, меня до дома трелевать придется.

– Такси вызовем, всего и делов, – беззаботно ответил Игорь Васильевич.

– Я бы не надеялся, – возразил Игорь, – я в первый день, когда сюда приехал, еле вас нашел.

– Я помню, как ты мне рукой махал, – засмеялся Игорь Васильевич, – из-за шлагбаума. Я еще тогда подумал, какого хрена тебе тут надо.

– А ты когда ушел, я подумал: «Вот ведь мудак», – сказал Игорь, хотя не помнил, подумал он так или нет.

– Самое интересное, – заметил Сергей Сергеевич, – что я ведь всех предупредил, что должен новый сотрудник появиться, машину описал, какая она, даже вроде номер сообщил.

– Мне он просто как-то издалека не приглянулся, – признался Игорь Васильевич. – Думаю, ну что за рохля, боится даже на территорию заходить, какие уж тут допросы, он же, думаю, после первого же в милицию побежит или в другой город попробует переехать от греха и забыть все, как страшный сон.

– Ну спасибо, – сказал Игорь. – Мы тут кого поминаем, меня или Мишу?

– Хорошо, что Ринат спит, – сказал Молодой, разливая по третьей, – он бы сейчас такого о Мише навспоминал, было бы неловко.

– «Неловко» не то слово, – сказал Игорь Васильевич. – Он знаешь, что заявил, Сергей Сергеич, что он о Мишиной смерти сожалеть не может, потому что еще не простил ему жены своей.

– Ну, это нормально, – ответил Сергей Сергеевич, – это трудно переварить, знаешь ли, так сразу.

– То есть жену он простил, а Мишу не может? Так, что ли? – спросил Игорь Васильевич. – Мог бы хоть на словах. Мог бы затаить. Не обязательно это говорить. Тем более, жена его тоже, знаешь ли, в этом участвовала.