Отделенные

Эйсгейр до сих пор не отправил разведчиков на ту сторону Темных Чащ лишь по одной причине: постоянно всплывало что-то, тоже требующее внимания.

– И надо разобраться со змеиным гнездом в Эйсстурме, милорд! – добавил наместник. – Иначе полезем в Периам, а нам загонят нож здесь.

– Предлагаешь задержать всех «знающих»?

– Нет, это слишком просто и глупо. Тоже надо последить для начала за всеми. Их у нас не очень много.

– Займешься?

Эамонд кивнул.

– Да, милорд, что там с Арделор Валиссин? – спросил старый наместник.

– Понятия не имею. Как раз собирался поговорить с послом.

Но после обеда Миррин нашел рыцаря сам и безо всяких предисловий оттарабанил полный официоза ультиматум:

– Светлый Лес в лице полномочного посла, виркая Миррина из дома Тавеллан, требует у Эйсгейра Снежной Длани, великого лорда Северных земель Королевства людей, пропустить в Эйсстурм следователей, назначенных эльфийским советом по делу о похищении Арделор Валиссин, а также ее родственников из дома Валиссин на срок, необходимый для установления всех обстоятельств дела и завершения расследования.

И тихо добавил:

– Милорд, я ничего не смог сделать.

Признание собственного поражения далось гордому сыну Леса нелегко. Крылья его носа раздулись, и без того нахмуренные брови сдвинулись еще сильнее. Он будто хотел сказать еще что-то, что-то гневное, но вдруг сник.

Эйсгейр заметил, насколько уставшим выглядит Миррин. Лицо посерело, осунулось, на лбу прорезались глубокие морщины. Одежда была не самой свежей, хотя Миррину как иллигену ничего не стоило очистить ее. Рыцарю даже показалось, будто друг похудел.

– Пойдем ко мне. Расскажешь подробнее.

Глава 9. Неправильные уговоры

Вся родня Талека погибла. Его старый дом Твари разворотили полностью, даже погреб раскопали. В начале зимы отца Талека утащила мантикора, когда он пытался достать еды из соседнего дома, ставшего бесхозным. Так сказал кузнец. Тогда жители Снежных Рощ еще могли выходить на поверхность. Опасно, но что оставалось делать? Не у всех имелись запасы, как у кузнеца. Да тот и сам ходил наверх, чтобы эти самые запасы не кончились слишком быстро. Потом пришли древесники, и люди вылезать перестали, поэтому о судьбе других погребов ничего не знали. Но догадывались.

Фаргрен обрыскал деревню как смог, полазил в развалинах. Живых не нашел. В некоторых домах ему удалось залезть в погреба. В двух нашлись останки. Несчастные, кажется, скончались от голода – страх перед Тварями оказался сильнее. В одной подклети лежал трупик младенца, причем со сломанной шеей. Тел родителей рядом не было, но в разрушенной избе на чудом уцелевшей балке болталась обгрызенная, излохмаченная веревка…

Найти в Снежных Рощах других выживших уже не приходилось надеяться. Кто сообщит теперь страшную весть Талеку? И ведь повезло ему: перебрался с женой в Пеньки. Иначе тоже бы погиб.

Но котенок выжил. Это Фар считал главным. Все остальное – неважно.

Один раз он попытался заговорить с сестрой. Страшно не хотелось делать этого при других, но выбора-то не было – селяне не вылезали на поверхность. Ирма просто отошла к дальней стене, сверкнув глазами. Фар сделал шаг следом и увидел, как напряглись его бывшие земляки. Кузнец даже привстал.

Уже потом, выискивая кроличьи норы в лесу недалеко от Снежных Рощ, Фаргрен понял, как это было глупо. Что он сказал бы? «Извини, что убил наших родителей?» Ирма его ненавидит и не простит. Он ведь и сам себя не простил. Даже хорошо, что он думал, будто она умерла. Иначе точно навестил бы. А ей это было бы совсем ни к чему. Совсем.

Больше Фаргрен не пытался даже подойти поближе к сестре. А так хотелось… Она пахла почти так же, как мать. Этот аромат семьи и любви он никогда не забывал. И потому все равно спускался в подклеть. Чаще, чем это нравилось селянам, но Фар не мог удержаться.

Ему хотелось смотреть на Ирму. Наблюдать за ней. За тем, как Мильхэ учит ее генасским приемам. Ирма так смешно, так по-детски радовалась, когда у нее получилось создать огонек. А у Фара сжималось сердце – он видел улыбку матери, слышал ее смех.

Еще Ирма помогала ухаживать за Рейтом. Точнее, она и ухаживала – Мильхэ решила, что ее высокое мастерство больше не требуется, и перепоручила свои обязанности маленькой деревенской травнице, только внимательно следила, иногда давая советы. Ирма же делала все: меняла повязки, смешивала лекарства, помогала Рейту – на шестой день Мильхэ разрешила ему попробовать встать на ноги – ходить и разминаться. И забавно смущалась от его благодарностей.

С открытым ртом Ирма слушала объяснения ледяной ведьмы, почему нужно делать именно так, а не по-другому. Глаза ее горели, когда близнецы рассказывали о разных местах, где побывали.

Фар наблюдал и жалел только об одном – на него она никогда не посмотрит с таким восторгом. А еще – что не смог покатать ее на себе, когда она была маленькой крохой.

– Тебе бы поехать в Эйсстурм, – сказала как-то Мильхэ, ответив Ирме на очередной вопрос, касавшийся силы.