Отделенные

– Ломали они мне руки. Атал… Сломали атал, потому что тысячи раз душили меня водой, камнем. – Слезы бежали ручьем, я не могла остановиться. – Когда пытали, если не нравилось что-то им… Когда сломался ошейник, смогла я сбежать. И больше не хочу думать, через кого доберутся они до меня опять. Устала я бояться. И решать, что нужно делать, когда ничего не понимаю…

Сколько прошло времени, пока мы сидели вот так, не знаю. Слезы иссякли и высохли. В сильных руках было тепло и спокойно. А ведь он так близко… Приподнявшись, я заглянула в черные глаза. Настоящая бездна, особенно в полумраке. Я поцеловала его, и он с жаром ответил. А потом вдруг отстранился.

– Нет, Молчунья, не стоит.

Но ты же хотел меня…

– Ты сама не знаешь чего хочешь. Боишься. Не только тех, кто тебя преследует. Меня тоже. И испугаешься, когда я начну раздевать тебя, ласкать, захочешь остановиться… Поэтому не надо, – прошептал он. – Не сейчас. У тебя отняли слишком много, чтобы ты могла дать что-то мне. А я… Пусть Малкир и не отдает своего, но и то, что ему не принадлежит, он не берет. Не могу так. Тем более я обещал крхп-кел позаботиться о тебе. Да и Капо сказал, что после этой дряни ты будешь сама не своя.

– Малкир…

Слезы беззвучно закапали на его рубашку. Он ласково провел рукой по моим волосам.

– Да, Молчунья?

– Спасибо.

Глава 7. Доверие с условием

4 день 4 месяца 524 года новой эпохи

Миррин вернулся вечером, много позже ужина. Уставший, помятый, понурый. Таким нашел его Эйсгейр, заглянувший в покои посла. Тот сидел на белом диване у окна, задрапированного светлыми шторами, и в своих белых одеждах попросту слился бы с интерьером, если бы не черные волосы и дрекожа.

Эйсгейр осторожно поинтересовался, не продвинулись ли поиски Арделор. Миррин покачал головой. Потом шумно вздохнул и спросил, не допрашивали ли Малкира снова.

– Ты разрешил ему уйти? – возмутился он, узнав, что торговца отпустили, да еще и выдали высокий пропуск.

Эйсгейру пришлось рявкнуть на друга, который, не стесняясь в выражениях, высказывал все, что думает о решении рыцаря.

– Рин, не будь глупцом!

Миррин замолчал. Глаза его гневно сверкали. Он даже надулся от обиды и возмущения, готовясь выдать следующую порцию ругательств, в том числе за короткое имя.

– Пока ты носился с похищением Арделор, произошло кое-что.

Слушая рассказ Эйсгейра о гремучей соли, Миррин успокоился.

– Потому я и решил рискнуть. Пусть поработает на нас. Вряд ли он знал об арсенале или проблемах на рудниках Вёльофа.

– А если все же знал? Может, это его люди пришли к Ранхаву с предложением красть соль из твоих хранилищ?

– Кракен сожри твои уши! Да, репутация у него не очень, но ты…

– Репутация не очень?! У Ортхирского Мясника-то? – перебил рыцаря Миррин. – Сам себя слышишь?

– Нет, здесь что-то еще, что-то личное… – Эйсгейр покачал головой. Вдруг его осенило: – Это связано со смертью твоего брата?

– С чего ты взял?

– Миррин! Ответь честно. Что сделал Малкир и как это связано с убийством Таэриса?

Миррин долго молчал. Но Эйсгейр хорошо его знал: врать сын Леса не любил. Либо ответит, либо ничего не скажет вовсе.

– Его люди убили тринадцать эльфов из отряда, который я послал к Темной реке около семи лет назад. Как минимум одного Малкир зарубил лично!

Получив такое признание, Эйсгейр сначала опешил, а потом понял, что именно сказал посол.

– Ты. Посылал их. На Тракт? Зачем?!

– А ты как думаешь? За подозреваемой! Она была с ним, двое выживших это подтвердили.

– Какая подозрева… Те слухи, будто Мясник провез эльфийку по Тракту? О ней речь?

Миррин, помолчав, кивнул.

– Так что именно произошло?

– Я приказывал забрать женщину. Они не отдали.

– Твой отряд напал на караван Малкира на Тракте?! Океан-отец, ты… – выдохнул Эйсгейр и замолчал, не зная, что сказать.

Он считал Миррина другом и всегда думал: они могут доверять друг другу. Доверие, конечно, не было абсолютным. Не могло быть, учитывая положение обоих. Миррин, связанный долгом, не имел права посвящать кого-то из людей во многие тайны Светлого Леса. Но то, о чем посол рассказал сейчас…

Пытаясь найти убийцу брата, Миррин переступил через закон. Такое расследование вне Светлого Леса делало его преступником в глазах Королевства людей. Со шпионажем Эйсгейр еще мог бы смириться, так как сам часто прибегал к нему, и потому не имел права жаловаться на это. И наверное, рыцарь не стал бы сильно возмущаться по поводу разборок, касавшихся только эльфов и не задевавших людей. Но Миррин послал своих солдат именно на людей, причем на людской же территории. На Темный Тракт. А там любая стычка не с Тварями – смертельный грех.

Но рыцаря ужаснуло даже не это, а то, что Миррин проделал все за его спиной. Эйсгейру пришли на ум поиски: эльфы залезли во все места, куда сочли нужным залезть. Рыцарь, может, и сам бы отдал такое распоряжение, но ведь Миррин даже не поставил его в известность. А чего он еще наворотил, пользуясь дружбой с владыкой Эйсстурма?

– Миррин, медузья ты слизь, и как я должен доверять тебе?