Отдых и восстановление (СИ)

— Так, сира Катриона, — внушительно сказал он, — прописываю вам постельный режим на неделю. Строгий. Чтобы дальше, чем на горшок, от кровати не отходить, ясно? Через неделю я или сам приеду, или наставник заглянет. Вероника, если сира Катриона встанет раньше, приложи её обездвижкой, будь добра. Знаешь это заклинание? Пасс вот такой, и читаешь…

— Не надо меня обездвижкой, — буркнула сира Катриона, теорией магии не владеющая и потому купившаяся на откровенный блеф: ну какое целительское заклинание может прочесть наполовину малефик? То есть, прочесть-то может, но что из этого получится? Да мне таракана не обездвижить, не то что молодую крепкую женщину. — Неделю так неделю. Потерплю как-нибудь.

«А крепость и Вязы хоть недельку от тебя отдохнут», — мысленно хмыкнула я, пока Бран осматривал младенца. Я, кстати, тоже увидела то, о чём он вчера говорил: да, очень велика вероятность, что придётся-таки юной сире учиться справляться со своей магической силой. Интересно, и кто будет виноват в том, что у добропорядочной сиры Катрионы родилась дочь-ведьма? Консорт, который вечно тащит в дом чародеев? Вдруг это заразно?

— Если хотите, — предложила я, — могу написать господину Меллеру о рождении дочери. Бран поедет обратно и заодно завезёт письмо на почту.

Он покивал, и сира Катриона неуверенно проговорила:

— Ну, если вам не трудно… — непонятно, кого из нас имея в виду.

Мы оба заверили, что совершенно не трудно, Бран пошёл собираться, а я писать. И да, я наябедничала, что сира Катриона не хотела звать целителя, а целитель ей между тем неделю постельного режима прописал. Правда, мне показалось, что он её просто принудительно уложил отдыхать, а то ведь она до самых схваток всё суетилась по хозяйству: не выглядела она настолько больной, чтобы не отходить от кровати дальше, чем на горшок. Об этом я тоже написала, чтобы Меллер не пугался понапрасну.

И напомнила в постскриптуме, после всех положенных приветов, свою просьбу выплатить казначейству Ильфердина половину моего вознаграждения по контракту.

========== Глава пятнадцатая, в которой героиня сперва расстраивается, а потом наслаждается жизнью ==========

Неделю сира Катриона, ясное дело, не выдержала — уже на четвёртый вечер выбралась в гостиную и опять взялась за вышивание, поскольку после ужина мы по-прежнему сидели там с Аларикой и Клементиной. Приехавший назавтра Каттен отчитал её за нарушение режима, но нехотя позволил понемногу возвращаться к обычным делам, а я втихомолку вздохнула над тем, что недолгой же была моя вольная жизнь.

Вольная в том смысле, что я опять просиживала за меллеровским столом от завтрака и до ужина, и даже выгнать меня хотя бы прогуляться до Ведьминой Плотины Аларике не удавалось. Я всё ломала голову над расчётами, наживая себе мигрень и боль в затёкшей спине, и цифры мне снились уже, ползающие по исчерканным листам, как тараканы, и словно бы насмехающиеся надо мной.

И всё было зря! Извести ведро чернил, исписать гору бумаги, бронзовые пластинки, и те пустить то ли в переплавку, то ли всего лишь в полировку, почтенного стекольного мастера припрячь к осуществлению своей идеи (за счёт Дромара, правда) — и всё это для того, чтобы признать в конце концов страшно для меня обидную и унизительную вещь: я не могу зачаровать светильник так, чтобы он зажигался и гас по кодовому слову. Не управлялись руны таким манером, они могли только непрерывно тянуть магию из кристалла-накопителя до тех пор, пока он не разрядится.

Я с ненавистью посмотрела на три дивной красоты готовых светильника, стоявших на столе у Меллера: довольно яркий сливочно-желтоватый под стеклянным колпаком, украшенным резным узором; весёленький разноцветный с гроздьями подвесок; слабенький, только темноту чуть разбавить, умиротворяющий хризолитово-зелёный, усеянный хрустальными созвездиями. Столько времени, сил, недешёвых материалов — и всё коту под хвост! Хотелось то ли сесть на пол и разреветься, то ли пойти в кабак и напиться с горя. И надо же было мне лезть в это дело! Лучше бы не позорилась, недоучка несчастная.

Я смяла в сотый раз пересчитанные черновики и остервенело запихала бумажный ком в корзину под столом. Да уж, этой осенью моими стараниями растопки в крепости было в избытке. Впору Меллеру вычесть из моего жалования стоимость потраченной бумаги. Плащ мой висел на пустующем покуда втором стуле, я накинула его, взяла посох и побрела в «штаб» сдаваться.

— Ну и ладно, — сказал Дромар, выслушав мою полную самобичевания патетическую речь.

— То есть? — ошарашенно спросила я.