Отдых и восстановление (СИ)

Ехали мы очень уж неторопливо. Наверное, двигаясь побыстрее, обоз мог бы добраться до Захолмья и поздним вечером этого же дня. Но обозники берегли лошадей (или не хотели вернуться в Озёрный слишком быстро, чтобы их перед самыми праздниками не послали куда-нибудь ещё), и мы довольно рано — ещё и темнеть толком не начало — остановились на ночёвку. Трактир стоял на развилке, южная ветка которой уходила к Рыжей Гриве, и был, как и большинство заведений в таких краях, больше кабаком для местных, чем гостиницей. Но регулярно проходящие через него меллеровские обозы, видно, подкормили и хозяина «Перепутья»: даже в наступающих сумерках ясно виделась разница между старым зданием и относительно недавно построенным флигелем. Это пока мне, чуть живой от боли в спине, мечталось лишь об окончании поездки, я не обращала внимания на подобные детали. Теперь-то я могла рассмотреть во всех подробностях последствия до сих пор кое-кем осуждаемого брака сиры Катрионы. Да уж, что бы там ни болтали ревнители традиций и просто завистники, а брак явно пошёл на пользу не только ей и даже не только Волчьей Пуще, но и соседям.

Впрочем, обычные трактирные… подробности были более чем обычными. Для элитного разведения, может, и непригодными, но вполне себе крупными и резвыми, поэтому в снятой на четверых комнате с двумя кроватями я первым делом содрала с постелей бельё и прошлась по тюфякам волной раскалённого воздуха. Увы, сочетание «воздух и огонь» требуют от ледяного мага удвоенной концентрации и утроенной осторожности, поэтому я весьма непочтительно рявкнула на своих породистых спутников, чтобы не лезли под руку и вообще помалкивали. Сира Луиза потрясённо глянула на меня, но потом перевела взгляд на дрожавшее между моими ладонями жаркое марево и благоразумно придержала язычок. А мужчины, наверняка неплохо знавшие боевых магов (одна покойная Ледышка чего стоила!), тем более не стали ничего говорить. Они проворно перевернули уже прокалённые с одной стороны тюфяки и подушки кверху ещё не обработанной стороной и даже немного отодвинули кровати от стен, чтобы я и образовавшиеся проёмы хорошенько прожарила.

Дожидаться замотанной прислуги вряд ли стоило, — целый обоз как-никак надо было принять и разместить — поэтому брат и сын барона не чинясь всё так же сами сдвинули койки обратно, а неизбалованная сира Луиза своими ручками натянула наволочки на подушки и постелила простыни. По белью я, кстати, тоже прошлась волной раскалённого воздуха, потому что трактир точно был не из тех, где постели меняют после каждого третьего постояльца, а ещё меня нервировали просторные щели между половыми досками, между полом и стенами, да и между брусьями стен тоже. Я надеялась хотя бы припугнуть притаившихся там тараканов, но, уставшая с дороги, потеряла-таки концентрацию. Хорошо, что сил у меня немного: старый сосновый брус всего лишь потемнел ещё сильнее, зато ощутимо потянуло гарью — и я торопливо мазнула по стене ледяной коркой. После чего рухнула на стул, выцедила из себя последние капли магии на сосульку и прижала её ко лбу, потому что над правой бровью запульсировал огненный шар угрожающе заворочавшейся мигрени.

На мою беду, мы ещё не ужинали, а в таком состоянии есть совершенно невозможно: от одного запаха еды может стошнить. Так что я бросила поплывшую сосульку в таз для умывания, свой меховой плащ кинула поверх трактирного одеяла, тощего и колючего, села на кровать и начала расстёгивать рубашку из тонкого гладкого сукна (ферровского, не кот чихнул — на действительно важных вещах я не экономлю). Сира Луиза посмотрела на меня с осуждением, а мужчины — с интересом, но под суконной рубашкой у меня была простая полотняная, совершенно мужская с виду, а под стёганными штанами — такие же мужские подштанники. Ничего интересного, никаких завлекательных женских штучек. Смотреть не на что, всё равно что какой-нибудь мальчишка-рекрут готовился бы ко сну.

— Я — спать, — заявила я. — Сир Ламберт, честное слово, я не покушаюсь на ваше целомудрие. Могу потом Феликсу магией своей поклясться, что ничего не было.

Мужчины враз, дружно хохотнули, а сира Луиза неодобрительно заполыхала ушами, но опять-таки смолчала. Ох, выскажется она, я думаю, когда вернётся. Баронесса и сира Амелия, а также все родственницы, подруги и просто знакомые очень много чего услышат о злобной и распутной ведьме. Интересно, как в её изложении прозвучит сказанное мною? Помнится, мой неосторожный восхищённый выдох при взгляде на однокурсника родом откуда-то с Белого архипелага: «Посмотришь на Сигурда — самой жить захочется!» — превратился в: «Вот бы с кем я жила!» Причём авторство почему-то приписали моей тёзке с факультета целителей. Слухи и сплетни, что ни говори, такая загадочная вещь.