Отдых и восстановление (СИ)

— А я должна была тут же, не сходя с места, отказать человеку, который мне ничего плохого не сделал и которого мне совершенно незачем и не за что унижать этаким пренебрежением? Да ещё и в присутствии шестерых свидетелей, один из которых — Лоренцо Стрега? — удивилась я недовольному замечанию Людо. — Нет, дорогой, я не балованная девочка из богатой, влиятельной, знаменитой семьи. Хамить тем, кто выше меня по статусу, для меня занятие слишком рискованное. Ясное дело, я сказала, что подумаю. Вот приедет на Равноденствие, на праздник, там я ему и откажу со всеми полагающимися реверансами. Народу соберётся много, всем будет не до нас. Кстати, дорогой, а тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело?

Ну да, я тоже разозлилась. Во-первых, сам Росс устроился очень удобно: числиться фаворитом наследника баронства и спать при этом с ведьмой — сплошная выгода со всех сторон (тут Лоренцо, гад ядовитый, к сожалению, был совершенно прав; вот ни полусловом не соврал). И этот человек недоволен тем, что я могу поискать кого-то понадёжнее, чем любовник, которому покровитель в любой момент может запретить встречи со мной? А во-вторых, если уж выяснять перспективы наших отношений, то без свидетелей, нет? А не в присутствии моего нанимателя.

— Конечно, это твоё дело, — тут же отступил Людо. — Но у сира Рихарда долгов гномам будет даже не на пять лет. Зачем это тебе? Своих мало?

Я сдержанно фыркнула:

— К чести сира Рихарда, он первый, кто заявил, что долги жены — забота мужа. Не то чтобы я собиралась их навесить на него, но он меня приятно удивил.

— Сказав, что ты можешь спокойно отдавать свои долги, он тебе мешать не будет? — ядовито уточнил Людо. — Мотайся, дескать, дорогая, по всему баронству и даже в Захолмье можешь ездить когда вздумаешь, только знай зарабатывай денежки, а можешь вообще к гномам наняться — я не против?

— Я так понимаю, сир Генрих тебе подробно пересказал наш разговор?

— Конечно.

— Людо, — сказал вдруг Меллер и даже перо воткнул в стаканчик, всерьёз отрываясь от своего отчёта, — я, возможно, покажусь сентиментальным дураком, но когда любишь кого-то, в первую очередь желаешь счастья ему или ей, вы так не думаете? А если это не любовь, то извините, какие у вас основания требовать от человека, с которым вам удобно, чтобы он оставался именно с вами? Он или она тоже ищет, с кем… удобно. Надёжно, комфортно, прилично. Сир Рихард выдал замуж обеих женщин, родивших ему детей, а детей забрал в крепость своего старшего брата. Вы для сиры Вероники ничего подобного сделать не можете — но требуете, чтобы она оставалась с вами?

Росс покраснел. У него вообще легко проступали красные пятна на скулах, но тут он просто залился краской.

— Я не благородный сеньор, — с заметным усилием проговорил он. — Такие высоты духа — не для меня, уж простите. Я не готов делиться женщиной, которая мне дорога’.

— Не готовы отпустить её к тому, кто даст ей и её детям гораздо больше, чем вы?

— Больше — чего? — вскинулся Людо. — Заботы? Внимания?

— Того, чего ты ей дать не можешь. — О-о, ещё и сира Генриха принесло. Нам с Меллером пришлось встать и по-дурацки стоять у стола, как наказанным ученикам. — Имя, дом и законные дети — мало тебе? Сын главного судьи графства в брак с моим дядей вступил ради одного только имени.

— У магов свои… имена, — хмуро сказал Людо, но больше возражать покровителю не стал. Не посмел? Не захотел? Не знаю. Я плохо представляла себе их отношения.

— Дети магов — не обязательно маги, — ответил сир Генрих, внимательно, похоже, слушавший в своё время Ледышку. — Незаконный сын ведьмы, и даже не маг при этом — ты своим-то детям такого хочешь?

Людо промолчал, только на бледном лице продолжали некрасиво рдеть косые полосы румянца, и вряд ли от смущения. Зато влез Меллер.

— Ох, сир Генрих, — сказал он, с тоской переводя взгляд с него на меня и обратно. — Как только мне начинает казаться, что я почти уже убедил сиру Веронику остаться ещё хотя бы на три года, обязательно влезет кто-нибудь, кто отобьёт ей всякое желание задержаться даже на месяц-полтора, пока я найду ей замену.

— Вы думаете, это я подговорил сира Рихарда сделать ей предложение по всей форме?

— Нет, сир, я знаю, что не вы, — тон у Меллера был безупречно почтителен, но досада так и лезла сквозь эту почтительность. На самого сира Генриха, как я понимаю, досада, что вечно рвётся напролом там, где можно заболтать, улестить, наобещать винных рек в сырных берегах и гор медовых пряников в придачу. — Они с сиром Матиасом хозяйственные дела начали обсуждать, когда ещё Ведьмина Плотина и достроена толком не была.