Отдых и восстановление (СИ)

— Магистру алхимии по фамилии Серпент своей жизнью распоряжаться легко, — вздохнула я. — Особенно, пока живы дед и бабка. А мой дед, пошлите ему боги удачного перерождения, выдал мне разрешение учиться чему сама пожелаю и денег ровно на минимальный курс в академии. После чего выставил меня, ведьму-ублюдка, из замка и возвращаться… не советовал. Я не в претензии, конечно, — соврала я. — И он, и отец сделали для меня гораздо больше, чем должны были. Просто вот это чувство, что ты совсем одна, и если что, рассчитывать можешь только на себя, хоть и зовёшься сирой Вероникой из Засолья… Ну да, очень помогает пробиваться в жизни, — вымученно усмехнулась я. — Сама не заработаешь, никто не накормит.

— А ваша матушка как же?

— Она пропала, когда мне было одиннадцать. Ушла на болота за какой-то редкой травой и не вернулась.

Сира Аларика жалостливо охнула, а я смолчала. Запрещённое на западе, но вполне практикуемое на востоке гадание по крови уверенно показывало, что моя мать жива. Гадала я не сама, если что — заплатила бодрому толстенькому дедуле с маслеными глазками. Он мне даже предлагал воспользоваться той же моей кровью для точного поиска, но я отказалась. Зачем? Я десять лет представляла себе всякие ужасы: в трясину затянуло, волки загрызли, бандиты изнасиловали и убили… Ну да, не всем же бандитам хватает ума понять, что живая травница гораздо полезнее мёртвой. С другой стороны, держать в плену травницу — а что ей стоит под видом отвара от лихорадки напоить главаря сонным зельем? Или вообще всю банду перетравить?.. В общем, я узнала, что мать жива, и успокоилась. Что она не питает ко мне пылкой самоотверженной любви, я лет с пяти знала, а чувствовала, наверное, с самого зачатия. Но она меня вырастила, научила всему, что я способна была усвоить к одиннадцати годам, а отца она тихо ненавидела и устала от него безмерно. Думаю, от него мать в конце концов и сбежала, когда пристроила меня ученицей к целительнице. Надеюсь, на новом месте она устроилась лучше, чем в Засолье.

Но Аларике я, разумеется, ничего такого рассказывать не собиралась. Это мои дела, и больше никого они не касаются.

Когда мы уже подъезжали к Волчьей Пуще, я окликнула сира Ламберта и спросила, обязательно ли нам останавливаться в замке? Честное слово, в трактире я себя чувствовала гораздо свободнее и комфортнее. Сира Аларика чуть помялась, но тоже сказала, что не хочет никого стеснять и вообще доставлять людям лишние хлопоты. Сир Ламберт глянул на нас удивлённо, но ответил, что если у нас деньги лишние, то мы, понятно, можем спустить их как угодно — хоть каморку в трактире снять, хоть в кости проиграть. Сира Аларика отдала одну корзинку кому-то из егерей, и мы с нею свернули в ворота единственного в городке и потому до сих пор безымянного трактира.

Там мы с нею сняли одну комнату на двоих, и я сразу сообщила усатому хозяину, что менять тюфяк на шкуры больше нет необходимости. Он наставительно высказался в духе «я же говорил, что сударь Каттен даже мёртвого поднимет», а я не стала поправлять его, что поднимают мёртвых исключительно некроманты, но никак не целители. Комнату нам сдали ту же самую, где я жила, когда приехала сюда. Аларика только тихонько вздохнула, глядя на одну кровать, но на отдельную комнату у неё денег точно не было. Я засомневалась даже, сможет ли она заплатить половину за эту. Ну да Девятеро с нею, не разорюсь, если сама заплачу’. Портить отношения с помощницей сиры Катрионы из-за нескольких монет совсем мне не хотелось.

Мы с нею умылись, отряхнулись от дорожной пыли, неплохо пообедали, часок после этого обеда отдохнули и отправились в замок. И разумеется, по дороге зашли в храм. Она вручила той самой надутой жрице в атласной ризе корзину с овощами и зеленью, а я просто положила монетку в чашу перед статуей Сот. Я бы вообще в часовню Сот лучше сходила помолиться и сделать пожертвование, но сира Катриона старалась с здешним гадючником не ссориться и без конца отправляла жрицам подарочки вроде нынешнего. Да уж, озолотишься тут, торгуя зеленью: барону корзинку, жрицам корзинку… а теплица-то — десяток шагов в длину. Только-только самим остаётся зелени, чтобы в суп покрошить.

Аларика, видимо, думала так же, потому что выйдя из храма, пробурчала себе под нос что-то про одного с лопатой и с ложками — десяток. Я прижала палец к губам, она кивнула, вздохнув.

— Я вас отведу прямо к Отто, — сказала она. — Вы, наверное, в замке заблудитесь одна. Сдам вас ему на руки, а потом пойду к сире Луизе. Вы на ужин в замке останетесь?

— Всеми силами постараюсь отвертеться, — усмехнулась я. — Лучше зайду к сударю Брауну и куплю у него маковых медовиков. Эх, надо было у Каспара бутылку ягодного вина попросить с собой! Мы бы с вами заперлись в комнате и устроили кутёж. Ну, раз не сообразила, делать нечего, придётся чай кипрейный пить.

— Так у хозяина трактира должна же быть выпивка, — возразила Аларика. — Напиваться не будем, но бутылочку наливки на двоих можно же взять?

Так, строя самые приятные планы на вечер, мы и дошли до замка.