Отдых на свежем воздухе

Моэньи же, лишившись маски-короны, не рискнул показаться могущественному деду на глаза, а отправился гостить к любвеобильным альвам Клаэх, благо что их владения располагались довольно далеко от мест, где властвовал Кернунн. И среди утех и веселья он нет-нет, да и вспоминал, как трахал его смертный на берегу пруда.

По зову крови

За двадцать лет до основных событий

В Плайясоль зима от лета отличается лишь тем, что зимой несколько прохладнее, чаще идут дожди и почти все время штормит море. А так… В здешних домах даже каминов нет. Если становится зябко, в комнаты вносят жаровни, наполненные углями из кухонной печи, а в домах побогаче – с разогретыми огнекамешками. И одеваются люди здесь довольно легко даже зимой, а летом так и вовсе легкомысленно: тонкие до прозрачности сорочки и юбки до колен на женщинах, короткие штаны на мужчинах, широкополые шляпы у тех и других, и легкие туфли. Зимой надевают жилетки или камзолы, и чулки. Сапоги и перчатки здесь носят только в очень мокрую погоду.

Словом, климат настолько теплый, что для Плайясоль (как и для Кьянталусы, и заморской Мартиники) даже особый вариант военного и паладинского обмундирования предусмотрен. И то, попробуй тут походить в обычном паладинском мундире, даже из самого тонкого сукна… вмиг упаришься. Так что носили плайясольские паладины короткие штаны до колен, рубашки и поверх них – алые короткие льняные котты и сюрко из тонкой, но прочной конопляной ткани. Ну а вместо сапог – высокие ботинки с дырочками по примеру древних таллианских легионерских сандалий. Ботинки эти были удобные, только почему-то нуждались в ремонте гораздо чаще, чем обычные сапоги, и три сапожника, чьи лавочки располагались неподалеку от Вальядинской канцелярии Паладинского корпуса, только с паладинов и кормились, причем весьма и весьма неплохо.

В этот январский день очередь относить сапожнику обувь для ремонта выпала паладину Джудо. Так что товарищи с раннего утра пособирали все свои ботинки в два огромных холщовых мешка и оставили их у двери в спальню, где жил Джудо вместе еще с тремя паладинами-храмовниками. Те, увидав мешки, тут же насовали туда и свою обувь. Паладин усмехнулся, и внес и свою лепту, быстро оделся, обулся в новые ботинки, взвалил на спину оба мешка и еще до завтрака понес сапожникам. Паладины не утруждались распределением работы между всеми тремя – приходили в любую из трех лавочек и сгружали там. Все равно ведь поделят потом. Конечно, каждый сапожник был бы и рад кормиться с паладинов в одиночку, но уж больно работы много. Так что, не успел Джудо уйти, как из двух других лавочек прибежали их владельцы с подмастерьями и принялись делить заказы с криками, руганью и проклятиями, и на это представление сбежались зеваки со всего квартала.

Вернувшись в казармы, Джудо направился было к трапезной, чтоб наконец-то позавтракать, как его перехватил дежурный:

– Джудо, там к тебе пришли. Очень… важные посетители.

Паладин поднял бровь, и дежурный подчеркнул:

– Очень.

– Понятно… – вздохнул Джудо, уже успевший унюхать запахи ризотто с овощами и тушеной в красном соусе телятины. – В приемной ждут?

– Нет, в кабинете лейтенанта.

Вот тут Джудо бровь поднял еще выше. Это было необычно: настолько важные посетители, выходит. Странно. Местные архонты и председательница Вальядинской икнвизиторской коллегии могли вызвать его к себе. Паладинское начальство из столицы? Или, что еще маловероятнее, герцог Салина или даже сам король. В любом случае, нечто из ряда вон. Так что заинтересованный Джудо быстро пошел на второй этаж.

Короля и герцога там не было, равно как и столичного начальства. В кресле для посетителей сидела архонтиса Матери, преосвященная Лилиана, а на диванчике у стены – председательница коллегии преосвященная Мариэтта. А у окна стояла высокая, ростом с самого Джудо, стройная женщина с длинными серебряными волосами, очень светлокожая, с огромными серебристыми глазами в обрамлении темных длинных ресниц, и с заостренными ушками.

Увидев ее, Джудо сначала застыл, потом поклонился с искренним почтением. Потом, спохватившись, поклонился и архонтисе с инквизиторкой, и отсалютовал лейтенанту.

Высокая женщина подошла ближе, коснулась его подбородка и посмотрела в лицо:

– Ах, Джудо… давно я тебя не видела. Ты стал еще красивее, чем раньше.

Он снова склонил перед ней голову:

– Мама…

Полусида, бывшая инквизиторка, но по-прежнему посвященная Матери, донья Лайоса Луческу, как почтительно ее называли люди, была официальным (насколько это вообще возможно применительно к высшим фейри) представителем Двора Фьюиль. И раз она явилась прямо сюда, да еще в сопровождении церковных иерархов, то не просто так.

– Не будем ходить вокруг да около, сеньоры, – сказала донья Лайоса, присаживаясь на услужливо подставленный лейтенантом стул. – Старинный договор требует соблюдения.

Архонтиса Матери кивнула:

– Верно. Договор, выгодный и нам, и кровавым сидам. Джудо, ты ведь знаешь, о чем речь?

Паладин конечно же знал.