Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Наполеон прекрасно понимал все выгоды своего положения третьей стороны в восточном вопросе. Чернышеву он говорил: что в желании России приобрести что-либо на правом берегу он склонен был бы видеть даже casus belli, а с Веной держался на иной позиции. «Чтоб Молдавия и Валахия не доставались России, для меня это дело второстепенное, а для вас главное, — велел он сказать там; — так надо знать, решитесь ли вы воевать с Россией». Это уже очень далеко от планов кн. Шварценберга. Вознаграждением за наступательный союз являлись уже не территориальные приобретения, а недопущение России на Дунай. В союзном договоре 2 марта 1812 г. очень определенно отразилась политика Меттерниха. Шестой параграф договора объявлял владения Турции неприкосновенными; тайной статьей Австрии условно гарантировалось обладание Галицией с тем, что если часть Галиции войдет в состав восстановленной Польши, то Австрия будет вознаграждена возвращением иллирийских провинций. Другой секретной статьей Наполеон обещал императору Францу «предоставить ему территориальное приращение, которое не только возместило бы жертвы и расходы союзной помощи, но должно было бы явиться памятником глубокой и прочной дружбы, существующей между обоими монархами». Неопределенность этих обещаний, по сравнению с определенностью шестой статьи договора, ясно говорит, что главной компенсацией Австрии была гарантия против укрепления России на Дунае и вообще на Балканах. Сопоставление же всех этих статей указывает на то, что Австрия готова была мириться с восстановлением Польши, с тем, что она войдет в создаваемый против России заслон. Действительно, Австрия способствовала всем, что от нее зависело, осуществлению плана Наполеона воссоздать против России французскую восточную систему. Таким образом, одним из главных определяющих факторов австрийской политики была неприязнь к России, боязнь расширения ее на Запад и на Балканы; вера в непобедимость Наполеона делала этот фактор решающим. И письмо императора Александра I от 8 февраля 1811 г. ничего не могло тут изменить, если бы даже Румянцев действовал в том же направлении.

Необходимость возможно скорее покончить с турецкой войной становилась все более ясной для Александра. «Постоянные сношения, которые мы имеем здесь с Константинополем, все более укрепляют меня в моем прежнем убеждении, что турки никогда не согласятся заключить мир на требуемых нами условиях», писал ему в 1811 г. Ришелье из Одессы, советуя заключить мир, пожертвовав Валахией до Серета; война в придунайских провинциях отвлекает шесть дивизий, а между тем надо готовиться к нападению со стороны Вислы. Мир с Турцией будет прочен. Наполеон разрушил доверие, которое питали к нему в Константинополе; там прекрасно осведомлены об его планах относительно Мореи и Албании. Если мир будет заключен на мало-мальски приемлемых для Турции условиях, ее не придется бояться во время столкновения с Наполеоном. Герцог настоятельно указывает Александру и на другую выгоду, которой можно достигнуть ценой пожертвования Валахии: «вернуть доверие Австрии». Замечательное письмо это оканчивается горячим призывом, который должен был при обрисовавшемся тогда ходе переговоров в Париже и в Вене сильно подействовать на Александра. «Сохранив Молдавию и крепости, ваше величество спасете честь своего оружия, приобретете прекрасную провинцию, исполняя план Екатерины II, — план, от которого она отказалась в несомненно менее серьезных обстоятельствах, чем текущие. Во имя Бога, государь, послушайтесь совета верного, глубоко вам преданного слуги; скоро, может быть, будет уже поздно. Теперь вы можете приобрести Серет. Кто знает, будете ли вы через два года в состоянии защищать Днестр? Вам слишком необходимы будут все ваши силы, чтобы справиться с грозящей вам бурей, соберите их, государь, чтобы ваши фланги были свободны, когда придется бороться на фронте».

Али-паша (Дюпре)

Этот совет слишком совпадал с донесением Чернышева из Парижа (от 9 апреля) об его странном разговоре с Талейраном, который, по словам русского агента, «говорил вообще, как истинный друг России» и, между прочим, советовал заключить мир с турками; донося об этой беседе, Чернышев предлагал вниманию императора и свой собственный вывод из всего узнанного и слышанного в Париже: необходимо, «во что бы то ни стало», отделаться от этой «неудачной войны», чтобы можно было «нанести самый гибельный удар интересам Наполеона». Чернышев советовал заключить мир с турками и, обеспечив себя от диверсий с этой стороны, «неожиданно вступить в Варшавское герцогство, провозгласить себя польским королем и обратить против самого же императора Наполеона все средства, приготовленные им в этой стране для войны против нас».