Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III

Правительство было занято отысканием новых источников налогов и доходов и в то же время думало о сокращении расходов. И то и другое не принесло существенной пользы. А между тем страну постигла засуха. Все посевы были уничтожены, а территория герцогства покрылась войсками. «Голод казался неизбежным… Истощенная казна могла оказать стране самую незначительную помощь». И трудно сказать, что было, если бы население не проявило «безграничной самоотверженности и того необычайного воодушевления, которое вас воодушевляет». В речи Матушевича не было слышно воинственных нот. Ее содержание скорее должно было убедить членов сейма в необходимости мира, но она не обратила на себя внимание сейма. Жажда патриотического подвига отодвинула на задний план всякие сомнения. Она не разбила политических иллюзий, и сейм горячо аплодировал словам министра, что «близок уже тот час, когда железо пожнет посевы на полях ваших, утраченных, благодаря милости Провидения, которое, по-видимому, обещает нам еще большие блага… Земля наша, орошенная кровью и слезами, обещает нам близкий и несомненный урожай… Разве мы не видим туч, которые несут тысячи громов? Меч погибели висит уже над головами виновников наших несчастий, над теми, кто одни противятся нашему счастью. Меч этот висит на одной только нити и, быть может, вскоре мы узнаем, что эта нить порвалась… Господа! вспомните о прошлом, взгляните на окружающее, проникнитесь самыми лучшими чувствами, а главным образом, ознаменуйте символами согласия и единения этот сейм, который навсегда будет памятен вам».

Это было встречено с восторгом. Все ждали скорого наступления золотого века для Польши. Надо было пользоваться политическими обстоятельствами, и поскорее политические мечты превратить в конкретные факты. Это всем казалось таким легким делом. Да и кто мог противодействовать? Государства, разделившие Польшу? Они слишком слабы и ничтожны, раз за спинами польских патриотов скрывался сам Наполеон, эта карающая рука Немезиды.

Вот почему сейм отнесся с энтузиазмом к петиции поляков, поданной 26 июня и подписанной весьма видными представителями польского общества. Петиция требовала от сейма активного выступления — немедленно приступить «к великому делу восстановления родины». «Теперь не время принимать случайные решения, — говорилось в петиции, — сетовать на общие страдания и прибегать к полумерам. Честь, любовь к родине, глас народа возлагают на вас теперь иные обязанности. Вознесите к ним ваши помыслы, все ваше мужество. Никто безнаказанно не упускал полезного случая. Теперь или никогда! Способ выполнения мы всецело вверяем вашему таланту и распоряжению. Вооруженная рука и пылающее мужество ждут только вашего знака. Дерзайте! За дело! Затрачено бесконечно много, нам осталось только одно мужество. Остается лишь достигнуть величайшего в мире блага — вернуть и передать нашим детям родину».

Голос народа был услышан сеймом. Образовалась комиссия для выработки акта конфедерации. Работа была спешная, напряженная и уже 29 июня сейму был представлен соответствующий доклад, являющейся прекрасным отражением воинственных чувств и настроений польского общества. Доклад не гонится за исторической правдой и объективностью. Скорее, неточность даже входила в планы комиссии: раз она звала польское общество на подвиг, к патриотическому служению, раз наступил такой великий исторический момент, который должен был «вывести поляков из лабиринта несчастий»… Кто виновники настоящего состояния Польши? Кто растерзал Польшу? «Россия — виновница всех наших несчастий. Уже полвека гигантскими шагами надвигается она к народам, раньше даже не знавшим ее имени. Польша первая испытала опасность нарождающейся мощи России, — России, которая, будучи ее соседкой, нанесла ей первый и последний удар». Борьба с Россией — это не только гражданский подвиг — это общечеловеческое служение, ибо «кто может соразмерить пределы замыслов России?»

Жозеф Понятовский (Павона)