Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том V

Полковника в Инсаре ратники жестоко избили и окровавленного тащили с проклятиями и ругательствами за его «неумеренную строгость», но так же избиты были и очень добрый майор, и многие офицеры (кроме десятка спасшихся бегством), и уездный судья, после чего их бросили в тюрьму и стали уже устраивать три виселицы. На место действительного полковника явился избранный «воинами» из их среды, который украсил себя его орденами на шее и груди. В городе был произведен погром: разбит ящик с полковыми деньгами, которые были расхищены, разграблено имущество дворян, купцов и разночинцев и полуразрушены дома, преимущественно дворян; волнение продолжалось и на следующий день. Ратникам помогали местные жители. Полковник, предводитель восставших, уже отдал приказание вешать офицеров, но арестованному инвалидному офицеру удалось уговорить толпу отказаться от исполнения своего намерения, а на другой день утром подошел отряд войска, спасший заключенных и арестовавший в несколько часов очень многих участников волнений. Позднее число арестованных в Инсаре дошло до четырехсот человек.

В Саранске волнение первого полка пензенского ополчения отличалось гораздо более мирным характером. Ратники и здесь (10 декабря) требовали именного указа за собственноручной подписью государя и не соглашались идти в поход без присяги, кричали, что их хотят морить в дороге холодом и голодом; окружив полковника, офицеров и архимандрита местного монастыря, они не допустили служить молебен, некоторых офицеров избили, полковник же и архимандрит едва могли вырваться, при чем у последнего, спасшегося вместе с офицерами за монастырскую ограду, оторвали часть одежды и пытались отворить ворота монастыря. Здесь арестовано было восемьдесят человек.

Неделей позже началось волнение второго полка пензенского ополчения на походе из Мокшана во время дневки в городе Чембаре и в уезде его в селе Кевде. Здесь волнение было вызвано убеждением ратников, что они отданы своими господами лишь на три месяца[65]. Подействовали на них также и слухи, будто бы в Тамбовской губернии ополчение уже распущено. Они ожидали, что также поступят и с ними, но когда предписано было (вследствие требования о том ратников в Инсаре и в Саранске) привести их к присяге, это вызвало среди них подозрение, что помещики и офицеры, вопреки воле государя, хотят навсегда удалить их из родных деревень и разлучить с семействами. Грамотные говорили, что указ о присяге не печатный и подписан не самим государем, а сочинили его офицеры. Если бы это делалось по воле государя, то их жены были бы освобождены из владения помещиков, как в том случае, когда берут в солдаты. Они ссылались и на то, что рекрут с места провожают полковые офицеры и нижние чины; между тем жены ратников остаются во владении помещиков, и их самих ведут в поход дворяне Пензенской губернии. Все эти соображения внушили ратникам сильное предубеждение против всех вообще чиновников гражданского и военного ведомства. Второй полк решил в Чембаре не присягать, не слушал увещаний (19–22 декабря) посланного для этого из Пензы губернского уголовных дел стряпчего и предполагал собрать с каждого человека по рублю для отправки нарочного в Петербург. Они никого не грабили и офицеров не избивали, а только решили не присягать. Но 22 декабря в Чембар прибыл отряд восьмой фузелерной артиллерийской бригады, и полковой командир 2-го полка Дмитриев привел его в повиновение выстрелом картечью из пушки и атакой в штыки, при чем было убито 5 и ранено 23 человека, на следующий день все были приведены к присяге, а затем и здесь учреждена была комиссия военного суда.