Отечество без отцов

Годевинд разговаривал с пехотинцами, которые возвращаются на несколько дней с фронта, чтобы отдохнуть. Они уже по уши сыты всем, потери у них достигают 50 процентов.

Нам передали 19 пленных: гражданских и солдат. Они сидят на корточках в караульном помещении спиной к стене и смотрят на нас во все глаза. Один из них немного изъясняется по-немецки. Он говорит, что ему 18 лет и является учителем. Конечно, хорошо, если бы это было так. Русские старушки приносят пленным кое-что из еды, так как те от нас ничего не получают, потому что мы сами голодны и ждем, когда подойдет полевая кухня. Учитель спрашивает меня, где мой дом. О Восточной Пруссии он ничего не знает. Он слышал о таком крупном городе, как Берлин, и о том, что Гамбург расположен у моря. Поскольку он правильно выговаривает слово «Гамбург», Годевинд угощает его сигаретой. Этот русский из Самарканда. Звучит красиво, но город находится настолько далеко, что мы никогда не сможем его захватить. Учитель не хочет возвращаться домой. Там его тотчас же расстреляют за то, что он попал в плен, говорит он. Лишь когда война закончится, тогда он намерен вновь вернуться в Самарканд.

— Война капут, — говорит он и смеется.

Я сижу у входа в караульное помещение и лузгаю семечки подсолнуха. Боец, что охраняет пленных, делает знак, будто перерезает горло.

Если мы их расстреляем, то одной проблемой будет меньше, полагает он.

Мы все больше дичаем. Три месяца назад никто не осмеливался произносить подобную фразу и даже думать об этом не хотел. К счастью, пока еще запрещено расстреливать пленных.

Несколько часов воскресного отдыха. Мимо нас на фронт маршируют батальоны. Они поют: «На родине, на родине мы свидимся опять». Я же думаю о многочисленных могилах героев. Как долго эти солдаты еще будут петь? Мимо проезжает генерал. Он стоит в автомобиле и отвечает на приветствия. Как-то странно и немного смешно все это выглядит, совсем не вписывается в картину этой взбаламученной и грязной местности. Вечером еще один свежий пехотный батальон следует из рейха на фронт. Судя по выговору, это баварцы. Во всяком случае, они поют песни об эдельвейсе.

За деревней на опушке леса стрекочет пулемет. Я полагаю, что это, скорее всего, учебная стрельба, так как русских войск поблизости быть не должно.