Отечество без отцов

Никто здесь сейчас и не помнит о том, что у меня сегодня день рождения. Зато дома обо мне вспоминают. Хотя еще неделю назад мы тут тоже говорили об этом. Годевинд обещал нарвать для меня букет цветов, но в России кроме ледяных узоров на окнах ничего другого для таких целей больше нет. А дома уже горят рождественские свечи.

В обед я достаю плитку шоколада из ранца и угощаю своих товарищей.

— В честь праздника, — говорю я.

Когда я дарю унтер-офицеру сигару, то до него начинает доходить. Он вручает мне компас, который обнаружил в русском танке. Чтобы я всегда мог найти дорогу к дому.

После обеда я начинаю охоту на вшей, вылавливая их из рубашки и свитера, но нахожу лишь пять штук. Их становится меньше, эта Россия и для вшей слишком холодная.

Годевинд говорит, что я должен прочесть что-нибудь на Рождество, например, стихотворение на восточно-прусском диалекте.

Но как можно в таких жутких условиях праздновать Рождество?

— Это подобно юмору висельника, — говорит Годевинд.

Но мы должны доставить себе удовольствие, иначе загнемся.

Даже ротный фельдфебель поздравляет меня с днем рождения. Я ему рассказал, что хотел бы получить отпуск на родину по случаю женитьбы.

— Жениться! — воскликнул он и рассмеялся. — Невестой солдата является его винтовка, больше тебе ничего не нужно.

В довершение к моему празднику фельдфебель устроил чистку оружия. Надо было смазать винтовку маслом и удалить с нее налет «солдатского золота», то есть ржавчины. Затем почистить сапоги и уничтожить вшей.

Вечером я выменял на сигареты бутылку шнапса и пустил ее по кругу среди моих боевых друзей. Когда бутылка опустела, мы запели: «Дикие гуси с шумом летят в ночи…».

В кровавой России