Отечество. Дым. Эмиграция. Книга 1. Русские поэты и писатели вне России

Искренними, правдивыми художниками в России Айхенвальд считал Льва Лунца, Всеволода Иванова, Михаила Зощенко… Критиковал за сервилизм, тенденциозность и политическую ангажированность Максима Горького, Владимира Маяковского, Алексея Толстого… В воспоминаниях «Дай оглянусь» рассказал о своих встречах с современниками и воссоздал атмосферу ушедших лет.

Юлий Айхенвальд в 56 лет трагически погиб в результате несчастного случая, попав под трамвай 17 декабря 1928 года.

«Вот и последний… – откликнулся на его смерть Иван Бунин. – Для кого теперь писать? Младое и незнакомое племя… Что нам с ними? Есть какие-то спутники в жизни – он был таким». Бунин не мог не принять многих рассуждений и толкований Айхенвальда, например, такое:

«Искусство прежде всего – игра, цветение души, великая бесполезность… Талант первее труда. Внутренняя импровизация, божественная забава духа только и придают художнику его бессмертные чары…»

Подобные «капризы импрессионизма» (термин Семена Венгерова) были абсолютно чужды советской литературе. Верные слуги метода соцреализма называли творчество Айхенвальда реакционным и контрреволюционным и на целых семь десятилетий вычеркнули его имя из литературных списков. Лишь в 1994 году «Силуэты русских писателей» снова вернулись к русским читателям и многим из доставили истинное наслаждение.

И последнее. Судьба сына и внука Юлия Айхенвальда. Сын Александр, оставшийся в СССР, был расстрелян в 1941 году. Внук, Юрий Айхенвальд, ставший известным поэтом, дважды арестовывался и дважды ссылался. Надорванное сердце остановилось, когда Юрию Айхенвальду было 65 лет, произошло это в начале июля 1993 года.

Сам Юлий Исаевич Айхенвальд стихов, кажется, не писал. Поэтому закончим наш краткий рассказ строчками из Александра Блока:

Пусть эта смерть была понятна, —
В душе под песни панихид
Уж проступали злые пятна
Незабываемых обид…

Сергей Маковский: неутомимый труженик культуры

Сергей Константинович Маковский (1877, Петербург -1962, Париж). Сын художника Константина Маковского. Художественный и литературный критик, поэт, мемуарист, издатель. Основатель и редактор журнала «Аполлон», в котором появились первые стихи Ахматовой и Мандельштама.

«В нем и самом было нечто аполлоническое. До старости сохранил благородство черт и осанки, вежливость в обращении и эрудицию, выражавшуюся просто и ясно, без всякого самоупоения. Знать русскую и иностранные, современные и древние культуры казалось ему совершенно нормальным. Человек очень русский и любивший Россию, он был у себя дома и в Западной Европе». (3. Шаховская. Два Аполлона).

«Со своим моноклем, который то появляется у него в глазу, то выпадает из него, он похож на кутилу из “Симплициссимуса”, он элегантен особой, небрежной элегантностью, которую трудно подделать, с нею надо родиться, ведь он сын первой красавицы России – жены Константина Маковского.

Он высок ростом, обладает той капризной взбалмошностью и мягкостью движений, которые свойственны сыновьям, избалованным страстно влюбленными в них матерями… Он весь в движении… Он считал своей обязанностью искать, открывать новые таланты, объяснять в печати их особенности и заставлять полюбить их… Он первый открыл Сарья-на… Он первый сформулировал обязанность художественной критики как борьбу на два фронта: против рутины и пошлости старого и против шарлатанства, надувательства, продиктованного честолюбием некоторых “новаторов”» (В. Милошевский. Тогда, в Петербурге, в Петрограде).

«В молодости он часто ездил за границу, знал Европу, “как свой карман”, а затем провел в ней более половины своей долгой жизни (умер он в 85 лет). Был он не только внутренне, но и внешне, с той долей кокетства, которая была ему свойственна, холеным европейцем…» (А. Бахрах. Отец «Аполлона»).

Вызывает восхищение, как много сделал Маковский для отечественной культуры. Пожалуй, он и Дягилев выполняли роль локомотива, тянувшего за собой весь состав из различных вагончиков русского искусства, на Запад. Создавали и пропагандировали. Развивали и рекламировали…

Свою активную культуртрегерскую деятельность Сергей Маковский представлял как служение для «высших нужд народа», как борьбу с национальной косностью, «доморощенностью» и творческим изоляционизмом: «В этом болоте равнодушия, безволья, политической апатии нужны люди, которые бы в области им близкой, любимой, думали не только о себе, о своих личных удобствах и целях, а о судьбе того дела, которому они служат… Все – вразброд. Ни у кого – энергии культурного общественного строительства. Можно ли жить в такой стране, сознавая свои силы, и ничего не создавать, спрятавшись в свою раковину?» – так с пафосом писал Сергей Маковский в письме к матери 29 июля 1909 года.